Время перемен

папаша высек мою бедную попу, но, к счастью, холодный жесткий кафель принес мне некоторое облегчение.

— Что же мне делать? — задал я вопрос в пустоту. — Что же мне делать?

* * *

— Привет, Дебра! — гостья наклонилась вперед и чмокнула меня в щеку.

— Привет, Шар, — широко улыбнувшись, я пригласил ее внутрь. — Может, сделаешь сама кофе, а я присоединюсь к тебе через минуту.

— Конечно.

Я закрыл за ней дверь и побежал выключать пылесос. Все мамины подруги — теперь мои подруги. А Шарлин мне нравится больше всех. Она на несколько лет старше мамы, любит выпить, неразборчива в мужчинах и ругается как сапожник, но даже, когда я был Карлом, то неровно дышал к ней. Я даже фантазировал о нас двоих, но хотя она и подкалывала меня, вряд ли такое бы произошло на само деле.

— Шар?

— Я здесь, — отозвалась она из гостиной.

Я сел рядом с ней на кушетку и взял с журнального столика чашку кофе. Ее приход резко улучшил мне настроение

— Итак, Шар, какими судьбами ко мне? — поинтересовался я.

Он молчала с минуту, словно была не уверенна в ответе, потом решилась.

— Давай поговорим на чистоту, — Шар отхлебнула кофе и спросила. — Как у тебя дела? Я имею в виду на самом деле.

Черт, этим вопросом она заставила меня вспомнить о кошмаре, длящемся уже два месяца. Почему бы нам просто не поболтать о том, о сем.

— А почему вдруг ты спрашиваешь? — холодно поинтересовался.

— Брось, Деб. Ты отлично, мать твою, знаешь, почему. Ты сейчас вся какая-то подавленная, угнетенная; раньше ты гораздо реже бывала в таком плохом настроении. Я беспокоюсь за тебя.

— Все со мной в порядке, — соврал я. — Спасибо, конечно за беспокойство.

— Блин, Деб, вот только со мной не надо. Мы же, хер знает, сколько лет знакомы, — она поставила кофе на столик и села поближе ко мне. — Я ведь от тебя не отстану, пока не расскажешь в чем дело. Лучше давай вдвоем попробуем решить твои проблемы.

Как сильно я ненавидел ее за вмешательство в мою жизнь, так же сильно я был благодарен за попытку помочь мне. Я разрывался между желанием выгнать ее к чертовой матери и стремлением во всем признаться. В конечном счете, мой выбор остановился на последнем.

— Ну, знаешь... черт... это все моя проклятая жизнь, — начал я.

И глядя в черную глубину чашки с кофе, попытался объяснить ей все как мог, естественно без каких-либо сверхъестественных подробностей.

— У нас уже давно все никак у людей. Карл и я уже несколько недель не разговариваем. Я себя из-за этого так дерьмово чувствую. А, Фил...

Ну, как ей объяснить, что он думает, что я его верная и послушная ему жена, но каждая ночь, что мы проводим вместе — превращается для меня в изнасилование. Я ненавижу его за это, он мне отвратителен, но в глубине души понимаю, что отец этого не заслуживает.

— Черт, я так и знала, — заявила Шарлин. — Этот урод что-то