Нежность Самарканд

им снова было хорошо, преодолев первую серьёзную трудность вставшую на пути, их любовь стала более реалистичной. Они начинали любить друг-друга не «потому, что...», а «не смотря на то, что...». Любить, верить, надеяться. Запах свежего, цветочного сена обволок их своим дурманом, прогнал все дурные мысли, оставив их наедине и пусть у них ее было сил любить друг-друга, это не мешало им наслаждаться близким присутствием любимого человека. А ночью, когда тучи, словно занавес в опере, разошлись, и на сцену выступили звёзды и полная луна, Пётр и Вайле смогли снова заняться любовью и смотреть как отблёскивают под лунным светом капельки пота на их разгорячённых телах.

После побега Петра положение Алексея ничуть не улучшилось. С одной стороны можно было свалить всю вину на лётчика: мол он во всём виноват (иначе на какой хрен ему убегать от своих), а с другой — подпись главного конструктора тоже стояла на утверждении Петра основным лётчиком-испытателем и, если потянут того, то и ему вполне может достаться. Ногтей на пальцах почти не осталось. Он долго ходил по комнате, садился, вставал, ложился в одежде на кровать, снова вставал и никакие мысли не лезли в его голову. Даже про баб.

Хозяйке, у которой Алексей снимал комнату, порядком надоело бесконечное хождение ее постояльца, мешающее выспаться после вечерней смены, и только чувство сострадания к чужой беде заставляло ее оставаться на месте.

«Мается, горемычный. Спаси, Господи, дружка его Петеньку.»

Утром снова раздался телефонный звонок. Алексей радостно подбежал к телефону, но когда уже брал в руку трубку, то подумал:...«А вдруг сейчас скажут: «Товарищ Анисимов? Просьба срочно явиться по такому-то адресу на заседании комиссии. Машина за вами уже вышла.» Да нет, эти не предупреждают — без всяких разговоров приедут и заберут.»

Рука замерла на половине пути, но из трубки, прерываемый шумом и треском, доносился знакомый Петькин голос.

— Алешка! Алло! Алло! Ты меня слышишь?!

— Петька! Чёрт! Ты куда пропал?! Мы тут с ног сбились!

Через два часа Алексей уже подъезжал к отдалённому лесничеству, а на встречу ему, прихрамывая, бежал Пётр. Друзья обнялись, и тут, через плечо Петра, Алексей увидел настоящее чудо: вышедшая из дома девушка была освещена пробивающимися сквозь ветки солнечными лучами, словно богиня. У него аж челюсть отвисла.

— Знакомьтесь — это Вайле.
глава 3. Городок.

За окошком шёл дождь. Не моросящий, не проливной, а так себе. Нудный и противный. Час идёт, другой, потом вдруг перестанет, а потом снова пойдёт. Нет, чтобы вылился полностью на землю, и освободил место для солнца, дав возможность людям погреться в его лучах перед долгой зимой.

Вайле сидела перед окном и смотрела как дождинки падают в лужи. Иногда на месте их падения появляются пузырьки, иногда маленькие фонтанчики, иногда просто расходятся круги.

«И кто сказал, что это круги? Это скорее овалы. Мы же никогда не смотрим на падающие капли сверху вниз, а всегда под углом. Как это никому раньше в голову не пришло? О каких глупостях я