Татьянин День

слова, разве тебе плохо со мной, разве слова сделают меня лучше, ближе, желанней. Посмотри в мои глаза. Там музыка, стихи. Я пою тебе песню. Песню любви. Смотри же. Читай меня. Люби меня».

Так они и засыпали каждый день глубокой ночью. И каждое утро ужасно не хотелось вставать.

Но однажды он вдруг понял, что плывет по течению, и это течение — ОНА.

Осознание того, что он уже не принадлежит себе, пришло к нему медленно.

Все началось с того дня, когда к ней приехала Юлька — подруга из Феодосии. Юлька не имела в Москве родственников и, естественно, остановилась у них.

Они в тот вечер долго сидели на кухне, разговаривали и пили вино, привезенное Юлькой. Подруги почти год не виделись. Юля училась в Москве на заочном отделении какого-то ВУЗа и приезжала в Москву только на время сессии.

Кармазину было совсем неинтересно сидеть на кухне и слушать бесперебойное щебетание подруг, но он сидел. Даже делал вид, что участвует в разговоре об их общих знакомых, о существовании которых он до сегодняшнего вечера вообще ничего не слышал. Он вдруг подумал... «Вот появилась в нашем доме Ее подруга, и, оказалось, я про Нее ничего не знаю. Странно, почему это раньше не приходило мне в голову. Оказывается, есть люди, к которым она тоже проявляет интерес. Он вдруг понял, что общался с ней только в ее постели и в ее машине. Они даже не разу не сходили вместе в кино или театр».

Кармазин вдруг проснулся, посмотрел на беседующих девушек и весело сказал...

— Кажется, уже сплю.

— Лешка, иди ложись. Мы еще посидим, ладно? — Она чмокнула его в щеку и вернулась к прерванному разговору.

Он встал и неуверенной походкой поплелся в комнату. То ли вино подействовало, то ли сильно устал, но шел он как во сне.

Кармазин уже спал, как вдруг почувствовал легкое прикосновение к своему телу холодной руки. Он лежал, завернувшись в простыню, и кто-то настойчиво пытался просунуть руку к его телу через эту своеобразную защиту. Кармазин приоткрыл глаза. В кромешной темноте он все-таки смог разглядеть два голых девичьих тела, лежавших у края кровати в положении 69. Настырная рука, наконец, пробралась через искусственную преграду и сжала член Кармазина. Другая, непонятно чья, рука попыталась стащить с него простыню, что ей достаточно быстро удалось, и оба тела переползли на него, заполнив собой все пространство вокруг.

Кармазин еще пытался сопротивляться, но постепенно начал проваливаться во власть долгого экстаза. Его руки, ноги, лицо, грудь, спина стали сплошной эрогенной зоной, которая ощущала на себе то упругие груди, то скользкие девичьи промежности, то влажные губы.

Когда первые лучи утреннего летнего солнца, как обычно полоснули его по закрытым глазам, он резко проснулся. Из ванной раздавалось журчание воды и девичий смех.

Кармазин встал и, пошатываясь, подошел к приоткрытой двери.

«Русалки», подумал он спросонья, глядя на моющихся в ванной девушек, и вспомнил все произошедшее.

«Что это? Как я мог?» думал он почти вслух. «Я же