Голод грехов

глютэусы и, придерживая безвольную головушку, переношу с «президентского» диванодрома на «премьерминистровский» (своих отъёбанных — всегда лично отношу! Хочу, чтоб когда «Зиминуха» отойдёт /в кавычках, естесственно! / и спросит «А кто меня так... перенёс?», я бы, молотнув себя в грудь, выпятил губу: «Сам! На собственных руках!»... Люблю их всех, сучек! А эту — чаще остальных!... Блядь, не знал, что я такой сентиментальный!...).

Прикрываю Тарасову простынкой, пою «гог'ячим чаем, непг'еменно с сахаг'ом» и прочее многоточие или еt сеtеrа. В общем, «типа-чисто-конкретно» проявляю заботу. «Шуршу электровеником»: «Викусь, — виноградику!... Силы восстанавливает!; Рыжик, подушечка как — удобно?... ; Тарасик, окошечко открыть — подышать?...»

...«Я на небесах?...», — не успел я с нежностью погладить всё-ещё цвета «виктории» (как у всех рыжих-белокожих) щёчку, почувствовала меня, не открывая глаз, Виктория.

— Не на небе — на земле, в Карловаровском селе! — Смеюсь я, ласково поправляя ей закрывшую лоб влажную прядку, и шутливо продолжаю... — Товарищ полковник! От имени командования...

— Подпакофница... — Всё так же, смежившая вежды, чуток шепелявит усталыми устами Самый симпатичный милиционер российского кино. — ... Ты пакофник, а я папакофница, патамуфта — паттабой... — Она уже спит, но, по-детски, бормочет что-то ещё, пока я, расчувствовавшийся и готовый отчмокать каждую её конопушечку, не целоваю носик-паровозик, и она не затихает... Кавайищ «папакофник» мой!..

«Агась, — «полковник»!... Мне до полковника, как до Иркутска — на лыжах!... Разве-что от слова «палка»!...»... Краем глаза цепляюсь за что-то на уровне плеча. Зацепившийся глаз распяливается в полнейшем ахуе, смаргивает, не веря самому себе, и сорвавшееся веко заставляет качнуться на моём дельтоиде бахрому эполета Полковника Каддафи!?! Ну, амеры-пидоры, — коснётся Халка хуй и вашей жопы!... Я — Зелёная громадина!!! Смерть ливийским оккупантам!!!

... Морген — почти гуттен, но боле — а-ля моргенштерн: круглый чугунный шар с прорастающими изнутри шипами — моя бестолковка в датый... бр-р-р!... в данный момент.

Не в толкан и, даже, не «соснуть у горбатого», а, первым делом, — к заправленной пластиковым пакетом кухонной урне под мойкой: «Губки — «бантиком», бровки — «домиком»: зря мешала... — ... Мам, тут... А, вот она!... с джином-тоником...»... Абсент — «Lоrd оf Sрirits fоr Веаr», страна производства — Чехия, объём — 0, 7 л., крепость — 70°, содержание туйона — 200 мг. (!?!) Туйон-Вийон-абсент-Винсент!..

... Мать, будто на что-то решившись, оборачивается от плиты с разогревающимся «завтраком» из вчерашнего «юбилейного» обеда и своими глазами, серыми, как скальпель, — выпускает бунюэлькающую муть из моих слюдяных: «Ему — ни звука... Ясно?...»На автомате собравшись ачёкнуть Хозяйке Медной горы: «А чой-то юбиляру — ни-ни?...», я... андалузским щенком... пиздявкаю вдруг нечто между «Jа!» и «Yеs!»: «Яс... «»... Серв дрыхнет в бальнеуме бух...» «... Коснётся... и вашей...»(!?!)

... Полы-ынь-падлы-ынь!..