Семья Мэнсфилд (продолжение)

расскажу. Ах, нет, потому что тогда ты будешь совершенно непростительно бесстыдной, все об этом узнают, я имею в виду твое бесстыдство. Тебя только отругают за это, сказал он. Я наполовину поверила ему, наполовину нет. Ой, в какой кру-говорот я попала! Увидев мои сомнения и то, как моя рука тихо пытается его бить, он вдруг поднялся, прислонился к дереву и сказал, что я веду себя нехорошо по отношению к нему... Это смутило меня еще больше. Я тоже села и начала оправлять платье. Он сейчас же обхватил меня за плечи и вмиг положил к себе на колени. Ой, Боже, потом он задрал мне платье и начал шлепать по моей попе, пока я не заплакала, чтобы он перестал. Она просто докрасна накалилась. У меня по щекам потекли слезы. Моя попа горела! Сядь и выучи назубок, что надо слушаться старших! сказал он. Я все время всхлипывала и не могла усесться на мою бедную побитую попу, но он все же заставил меня, а потом притянул к себе и начал со мной разговаривать нежно, вытирая мои слезы. Теперь я молодая леди, сказал он, и должна поступать так, как поступают молодые леди; а если я расскажу маме, как боролась, то все будут только смеяться и скажут, что я все еще ребенок.

Пока он говорил, он гладил мои тити и я была вынуждена снова дать ему мои губы. Я все же постоянно вертелась, потому что моя попа горела. В конце концов я обещала, что ничего не скажу маме. Он сказал, что все будут меня ругать, если я скажу, и что все это запомнят. Когда мы вернулись, мама сказала, что мои глаза немного красные, но я сказала ей, что это потому, что я много смеялась и терла их. Она была очень довольна тем, что я развлеклась. Я хотела рассказать ей все, что произошло, но потом подумала, что она тоже, в конце концов, может назвать меня ребенком. Моя попа сделалась больше... Я в этом просто уверена. Я спросила у мамы, выпирает ли она. Мама рассмеялась и сказала, что у всех молодых леди так.

ДНЕВНИК СЭРА РОДЖЕРА

Какой странный парень этот Мэнсфилд... Впрочем, говорят же, что все странные парни, (Кроме нас самих. Но вот в его случае это верно. Этакий вялый, отсутствующий вид и, к тому же, он явно под пятой у своих сестер. Когда я сегодня пришел к нему с визитом, то имел с ним небольшой разговор, банальный, как обычно. Под тем предлогом, что ему нужно проверить счета имения, он очень скоро исчез за дверями, а я остался одиноким самцом среди курятника и причастился удовольствию про-исходившей в нем вялой и несвязной беседы. Мюриэл спросила, могу ли я отличить в темноте Дейзи и Сильвию. Я весьма хорошо понял, куда она клонит, но притворился непонимающим и со всем благо-душием ответил, что могу разобраться в них