Время перемен

пунктам предъявленного ему обвинения.

Когда отец завыл от ярости, я обнял Шар. У нее был абсолютно иезуитский ум, но этим-то она мне и нравилась.

Благодаря ее странному таланту отец сейчас пребывает в моем старом теле, в котором он проведет следующие лет двадцать в тюрьме. Мать взяли по обвинению в проституции, и Шарлин сразу же организовала для них с отцом перемену тел. Затем, в своем старом теле, Гвен обвинила меня (то есть отца в моем теле) в нападение, похищении и изнасиловании. И, наконец, в теле отца, она выступила как ключевой свидетель обвинения

Теперь папашка надолго отправиться в тюрьму, татуировки «беру в рот» и «даю в жопу» сделают его чрезвычайно популярным среди сокамерников. Пирсинг члена докажет, что он обладатель необузданного темперамента и странных пристрастий, а натренированное матерью мое тело позволит ему идти на рискованные эксперименты, не подвергая опасности свое здоровье. Маман, наверное, только тащилась бы от приговора, а вот папаша, похоже, был расстроен. Вначале, я боялся, что мне станет, жаль его, но, вспомнив, что сделал со мной отец, я забыл о всякой жалости.

Для матери расплата наступила через несколько недель.

* * *

— О-о-ох, как же дерьмово я себя чувствую, — с абсолютно чугунной головой, я попытался приподняться на постели, но оказалось, что и на это не хватает сил. Отбросив с лица волосы, пропитанные потом, я обвел взглядом больничную палату и улыбнулся:
— Шар! Я ведь ее еще не кормила, да?

Прижав крошку Гвен к своей прекрасной обнаженной груди, она улыбнулась.
— Нет, но, похоже, что девочка не против.

Засмеявшись, я сказал ей:
— Почему бы тебе не положить ее, и помочь мне устроиться поудобней.

Я ничего не мог с собой поделать и слегка простонал от удовольствия, видя, как огромный набухший сосок выскальзывает изо рта малышки. Может быть благодаря кормлению грудью мои соски станут такими же, как у Шарлин. Если так, то я буду кормить моих малышек грудью до самой старости! Подвинувшись на постели, я со стоном пожаловался Шарлин:
— Ты никогда не говорила, что рожать детей так тяжело и так долго.
— Посмотри на наших чудесных девочек, разве они того не стоят? — возразила она, устраиваясь возле меня.

Бросив взгляд в колыбельку, я увидел, что крошка Гвен улыбается. Ей было всего лишь несколько часов от роду, глаза крепко закрыты, но ее улыбка... В тоже время мы с Шар прекрасно знали, что означают крики ее сестры — близняшки. Ей абсолютно не нравились свое новое тело, но крошка Дебра ничего не могла с эти поделать
— И как все прошло? — спросила я.

Улыбаясь, Шар прошептала мне на ухо:
— Сегодня в больнице установлено, что Фил и Гвен Чамберс вряд ли выйдут из комы.

Кивнув, я повернулся к ней и крепко поцеловал. Бесконечно благодарный ей за то, что она сделал для меня и сестры, я спросил:
— Как ты думаешь... они нам еще когда — нибудь понадобятся?

Шарлин спрыгнула с кровати и вернулась с двумя нашими крошками. Приложив их к моим набухшим от молока грудям — таким