Пламя страсти

на узкую кровать, стоявшую в углу, и заложила руки за голову. Ей ничего не оставалось делать, как покориться и ждать...

Прошло около часа, но никто не приходил. Эвелин уже задремала, но вдруг за дверью послышались голоса и в комнату, держа в руках фонарь, вошел седобородый аксакал. В мерцающем свете дрожащего пламени он был похож на привидение, его белая борода казалась струей дыма, исходившего из груди. Он шел к кровати, а по стене и потолку скользила гигантская горбоносая тень...

Аксакал поставил фонарь на столик возле кровати и попросил Эвелин встать. Она поднялась. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Я хочу увидеть за мужчиной женщину.

Эвелин стала медленно раздеваться. Сняла через голову длинную рубаху и размотала широкую ленту, скрывавшую грудь. Обе груди, белые и тугие, с наслаждением освободились от гнета. Потом она развязала узел пояса на шароварах, спустила их к щиколоткам. Теперь она стояла перед ним обнаженной, ее груди подрагивали, еще не освоившись с волей, на гладком округлом животе темнело углубление пупка. На стене колебалась тень от горок выступающих ягодиц, казалось, что они мерно колышутся.

Это взбудоражило старика, его дыхание участилось. Довольно долго он сидел, будто застывшая мумия, потом проговорил своим тонким, не лишенным приятности голосом:

— Вот значит ты какой, прекрасный юноша... А что в тебе есть еще, помимо красоты? Можешь ли ты скакать верхом, стрелять, бороться? Покажи свою силу, поборись со мной. Ну, давай!

Аксакал поднялся и начал раздеваться. За пару секунд он снял с себя все, кроме узкой набедренной повязки. Схватив с кровати одеяло, он бросил его на пол. Растопырив руки и чуть присев, он принял позу изготовившегося к схватке борца.

Эвелин с изумлением уставилась на эту фантастическую фигуру, долговязую и костлявую, с развевающейся бородой. Ей стало смешно. Но незаметно для себя она настроилась на предложенную игру. Вытянув вперед руки, она бросилась на старика. Она захотела подставить ему подножку, но аксакал ловко увернулся. Потом пригнулся и схватил Эвелин за ногу. Она упала на одеяло, служившее ковром. Он навалился на нее сверху и стал выкручивать руку. Эвелин завопила. Она лежала на боку, ее рука была заведена за спину, тяжелые груди раскачивались, словно колокола. Продолжая удерживать ее руку, аксакал наклонил лысую голову. Его язык пробежал по напрягшимся соскам. Тотчас ее груди непроизвольно потянулись за лаской, их кончики затвердели. Влажное острие языка ласкало пунцовую почку соска, шелковая борода щекотала своды грудей... Она уже чувствовала, как его член вздыбился под повязкой. Заломив руку Эвелин еще дальше, аксакал прижал ее лопатки к одеялу. Теперь она оказалась на спине, ее груди торчали вверх, подобно двум башням...Он с жадностью набросился на них, принялся неистово сосать, захлебываясь и прихватывая зубами. Эвелин тщетно пыталась освободиться от этого ненасытного рта, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее становилась боль в заломленной руке.

Неожиданно он сам отпустил ее. Мгновенно сорвав с бедер повязку, он обнажил половой орган, который