Греческая смаковница

нее. Он стукнулся о стену, она отвела и опять повела к стене — хороший танец танго. В стене, так же как в номере Патриции, была вделана кнопка вызова горничной.

Раз — и в танце он снова нажал на кнопку, простите, задом.

Он ничего не понимал, гневался на нее, и одновременно восхищался ею. А может он все-таки нравится ей?

— Ладно, хватит тянуть резину, ну быстро раздевайся! — не выдержал он в конце концов и вновь толкнул ее на кровать. — Снимай все! — Сам он стянул свой белый пиджак и принялся расстегивать пуговицы на клетчатой рубашке.

Патриция, нагло и загадочно улыбаясь, встала с кровати и стянула свою блузку, обнажив грудь.

В этот момент в номер постучали.

— Что? — дернулся толстяк, словно его застали на месте преступления.

— Да, да, войдите, — уверенно и громко сказала Патриция.

Вошла горничная и улыбнулась приветливо:

— Вы вызывали?

— Да, да, — подтвердила Патриция, быстро натянув блузку.

Толстяк недоуменно переводил взгляд с одной на другую. Реакция у него явно замедленная, туповат — вынесла мысленно вердикт Патриция.

— Принесите три бутылки шампанского, пожалуйста, будьте добры! — сказала Патриция, подхватила свою красную куртку и пошла вслед за горничной. Наклонилась, взяла сумку. — Всего доброго, Мартин, — издевательски помахала она ручкой.

Он проводил ее взглядом, который мог бы испепелить, обладай толстяк такой возможностью. Все бабы — стервы, это факт.

— Ах ты, сучка, — резюмировал он.

Веселая Патриция написала на зеркале в женской туалетной комнате бара губной помадой: «Кто хочет вкусно перепихнуться — спросите Мартина Мюллера».

И вышла, посторонившись, уступая дорогу напомаженной даме, что давеча сидела в баре.

Дама подошла к зеркалу и заметила надпись. Она долго и тупо читала красные слова на фоне собственного отражения, наконец до нее дошло. Она выскочила из туалета и поспешила к регистратуре.

Патриция сдавала ключи и рассчитывалась.

Дама быстрым шагом подошла к другому портье, рядом с которым никого не было.

— Простите пожалуйста, — обратилась дама к нему. — Вы не скажете в каком номере остановился мистер Мюллер?

Патриция довольно улыбнулась.

— В четыреста семнадцатом, — сказал служащий, сверившись в регистрационной книге.

— Спасибо, дорогой, спасибо, — через плечо бросила дама, спеша к лифту.

Патриция проводила ее долгим взглядом: пусть толстяк хоть как-то утешится, а то говорят, что длительная бесплодная эрекция вредна организму.

— Сдачи не надо, — сказала она портье. — До свиданья.

Он проследил долгим любующимся взглядом, как она прошла, покачивая восхитительным станом, к выходу.

— Я не заказывал три бутылки шампанского! — возмущенно орал толстяк на горничную, в который раз проклиная в душе эту смазливую вертихвостку и собственную дурость.

— Но была дама, — терпеливо объясняла горничная, — дама сказала...

— Пусть она и платит! — ворчливо заявил толстяк. — Уберите!

В этот момент в номер влетела увядающая любвеобильная красавица. Она мигом оценила обстановку.

— Нет, нет, шампанское нам понадобится! — воскликнула она. — Оставьте его здесь, моя дорогая, а сами идите. Идите! — Она чуть не силком вытолкнула горничную и хищно повернулась к толстяку.

Он попятился к кровати.

— Так значит это вы и есть — мистер Мюллер, — довольно сказала дама.

Он недоуменно смотрел на нее, с реакцией у него