Солдатик вернулся

чашки, ваза с печеньем, бутерброды какие-то.

— Ну, рассказывай, где служил, что нового?

— У меня то что, Тёть Надь? У вас вон как всё изменилось, город и не узнать. Служил я в артиллерии, наводчиком на самоходке. Под Владимиром. Лес, болота, восемь видов комаров, и летят одни за другими с апреля по октябрь.

— Вот как интересно, Дядя Стас, какая я тебе тётя. Просто Надя. — Она, улыбнулась. — И почему именно «восемь» видов?

— Сколько насчитали. Они же все разные по размеру, цвету, форме, сначала мелкие серо-черные как наши, потом очень большие коричневые, и так далее, последние тоже мелкие, но с красноватым отливом, и тонким длинным жалом.

— Вот вы, значит, чем в армии занимались — комаров считали. — Рассмеялась она.

— Да по всякому было, и учебно-полевые выходы, когда месяцами в палатке или под машиной живешь. И стрельбы, особенно ночные, когда «Грады» или «Смерчи» работают, красиво. Хоть и грохот стоит — жуть, барабанные перепонки лопаются.

Я как-то расслабился, за разговором. Надя рассказывала, что нового в городе появилось. Легко и просто было мне болтать в её компании.

— А чего мы за чаем сидим, у меня вина бутылочка есть, откроешь? — С этими словами она встала из-за стола.

Через пару минут вернулась на кухню с бокалами и бутылкой Рислинга.

— Стас, штопор в ящике стола — с твоей стороны.

Я открыл бутылку, налил по бокалам вино. На столе появился сыр и фрукты.

Надя подсела ко мне поближе, я сначала не обратил на это внимания. Разговор пошел дальше, о планах на будущее, о всякой ерунде (и как я теперь вспоминаю, ни разу так и не коснулся Ольги).

Вино довольно быстро закончилось, а уходить мне совершенно не хотелось. Было принято волевое решение сходить еще за одной бутылкой. Взяли две и тортик (кто бы знал, чем это всё кончится...).

На середине второй бутылки мы мило кормили друг друга с рук, к концу её целовались в засос. Пока я открывал третью, Надя, уселась на барную стойку.

Подошел, дал ей бокал. Она левой рукой взяла меня за майку, притянула к себе, обвила ногами талию. Поцеловала, я ответил. Её теплые мягкие руки оказались у меня под футболкой. Я с­­­нял футболку, на мгновение, оторвавшись от её влажных солоноватых губ.

Развязал поясок на халате, распахнул его, и обнаружил там прекрасное тело. Слегка провисшие, но упругие груди среднего размера с огромными коричневыми сосками. Небольшая родинка на плоском животе прямо над пупком. Аккуратный треугольник темных волос над её алыми мокрыми и вожделеющими половыми губами.

Мы целовались, Её правая рука нежно трепала мои волосы, левая гладила мою грудь, мой живот, медленно спускаясь вниз. Взялась за ремень несколькими ловкими и умелыми движениями расстегнула его, потом пуговицу и молнию на джинсах. Надя раздвинула ноги, и легким движением помогла штанам упасть на пол. Слегка оттолкнула меня. По-кошачьи грациозно (как это умеют только молодые, но опытные женщины) спрыгнула вниз. Сняла с меня трусы, откинула длинные пышные волосы назад,