Это сладкое лово «неволя»

Чудес на свете не бывает.

— Она мертва? — молодой человек смотрел на доктора раскрытыми во всю возможную ширь глазами, полными слез.

— Вам нужно отдохнуть, — человек в халате устало опустился в кресло, — Вы просидели у постели трое суток.

— Нет! — Ибрагим вскочил на ноги и, обхватив руками голову, стал бегать по комнате, — Нет! Нет! Она не должна умереть!

Он бросился к постели, где лежала Алиса, упал на колени и, захлебываясь слезами, начал бормотать что-то непонятное. Доктор не решался ему мешать. Он сидел в углу спальни, скрестив руки на груди. Неподалеку от него стоял огромный человек. Его обнаженный торс был изрыт шрамами и рубцами, некоторые из которых еще кровоточили.

Одна рука его покоилась на марлевой перевиси, а другой гигант нежно обнимал хрупкую девушку, которая, прижавшись лицом к его боку, тихо всхлипывала. Одежда её была изорвана и перепачкана кровью и липкой грязью. На обнаженных плечах и шее виднелись глубокие шрамы.

Ибрагим осторожно положил ладонь девушки на свою и припал к побелевшим пальцам губами. Склонившись над ней, он начал медленно целовать руку рабыни, шепча что-то. То ли это были древние заклинания, то ли слова извинения, никто не мог разобрать их. Вдруг он встрепенулся, будто пробудился ото сна, и обернулся, шаря глазами по комнате.

— Мурад Хассанович! Доктор! — задыхаясь от возбуждения, закричал он, — Она пришла в себя! Я почувствовал, как шевелились её пальцы!

Доктор медленно встал со своего места и подошел к постели. Положив два пальца на шею Алисы, он нахмурился, прислушиваясь к пульсу. Потом посмотрел склеры, приложил ухо к груди девушки.

— Всем выйти вон, — спокойно, но настойчиво проговорил доктор.

Повинуясь его голосу, Ибрагим и Альфо, поддерживаемый дочерью, покинули комнату и встали около закрывшихся за ними дверей. Офицер охраны о чем-то пошептался с хозяином и, коротко кивнув, исчез в лабиринте галерей.

— Шел бы ты, друг мой, в постель, — Ибрагим обратился к Альфо, — Ведь еле на ногах стоишь.

— Нет, господин, — гигант решительно замотал головой, — Моя вина, что всё это произошло.

— И моя, — робко произнесла Амира, — Я не уследила.

— Не казните себя, — молодой человек по-отечески обнял их за плечи, — Это только моя вина. Эта девочка всегда видела во мне монстра, деспота, кого угодно, только не нормального человека. А я сам подлил масла в огонь — выпил вина, когда мне пить нельзя ни капли. Я сразу же зверею. Вот и избил её. Мне еще придется вымаливать у неё прощение. И она будет трижды права, если пошлет меня куда подальше.

— Не пошлет, — тихо возразила Амира, — Как-то во время одной из наших прогулок Алиса призналась мне, что, не смотря на то, что ты бессовестно купил её, засунул в клетку, а потом жестоко избил, она полюбила тебя.

— О, помоги мне, Всемогущий! — Ибрагим воздел руки к небу, — Научи, надоумь, как быть, что делать.

— Ты сам должен найти решение, — девушка похлопала парня по плечу, — Сам, понимаешь? А не уповать на Всевышнего. Подумай