Продолжение истории княжны Ирины и её крепостных рабов

своих владений, в лесу на конной прогулке, в барской усадьбе, всюду, где ступает её стройная, маленькая ножка, всюду люди падают и кланяются ей в эти ножки.

— Во первых, Мирон, — обратилась к управляющему, не поворачивая в его сторону головы, — снеси схоронить эту околевшую дуру — велела юная госпожа.

— Слушаю... — начал было управляющий.

— Молчи, дубина, я ещё не закончила — резко оборвала княжна. — Антипу ты в сторожа назначил?!

— Я, барыня, уж больно хворым он стал, недужает пахать землицу Вашу, сударыня, смилуйтесь... — с жалостью произнёс управляющий.

— Ясно. Бездельников и лодырей у меня в имении_с взращиваем_с?! Сколь годков ему? Шестьдесят с небольшим, и его уже на покой в сторожа?! И он с радостью согласился?! — молвила юная госпожа, чьи милые, стройные, прекрасные ножки в тот момент были полностью оголены, т. к. другая уже рабыня натягивала на них белые чулочки.

— Дык ведь, хвор он... — начал вновь было Мирон.

— Я не разрешала тебе, скотина, рот открывать — спокойно произнесла молодая княжна, как в этот момент другая дворовая девка, что причёсывала хозяйку, гребешком неловко зацепила русы кудри молодой госпожи, ниспадающие на её нагие, хрупкие, благоухающие юной свежестью плечики.

— Ай! — слегка вскрикнула хозяйка поместья.

Лицо её рабыни вмиг сделалось белее снега. Испуг и обречённость отразились в её глазах. Она прекрасно понимала какое наказание за подобную неловкость её ждало. Она молча опустилась на пол, уткнувшись в него лбом, ожидая хозяйского решения своей судьбы.

— Мирон — вновь, но уже гораздо спокойнее обратилась госпожа к своему седовласому рабу. — как схоронишь Марфу распорядись насчёт этой, сам знаешь, пороть пока не отойдёт. После сам пойдёшь замест Антипы в господское поле, и чтобы я тебя кажен день, чуть рассвет забрежит и до самого темна видела там с плугом, с косой с бороной с чем угодно. Присядешь отдохнуть или уйдёшь засветло — можешь сразу идти к конюху получить двести плетей — выдержишь — опосля вновь в поле, а нет — значит Богу так было угодно. Всё, ступай, голубчик, делай как я велю. Да, и этого дармоеда и бездельника Антипу вели в яму посадить, три дня без еды и воды. Мне такие без нужды.

— Ваша воля, госпожа. — с этими словами Мирон, поникнув головой, поцеловав краешек башмачка госпожи, приступил к исполнению господской воли.

— Заканчивайте, дурёхи, туалет.

— Барыня прикажут подавать обед? — войдя в спальню к молодой княгине, смиренно опустившись на колени, спросила тоже молодая, ухоженная, одетая в строгий английский стиль гувернантка с признаками породы и отличного воспитания. Это была дочь обедневшего помещика, соседа по поместью. При жизни Кирилла Петровича, отца княгини Ирины. Почивший всячески помогал обедневшему семейству из знатного, старинного рода. Положил достойное содержание, а дочку растил как свою. Девочки вместе получили хорошее воспитание и образование, до 14 лет, до самой кончины приснопамятного Кирилла Петровича, они росли фактически вместе. Вместе учились у выписанных из Франции учителей, вместе играли, обедали и даже спали в одной спальне. После кончины батюшки