Плоть † Кровь. Часть 1

шли вкривь и вкось, будто бы писавший человек очень сильно торопился. Я узнал русский язык. По-русски я всё ещё умею говорить, я сам родился в России, ещё в той самой России, до «Великого Ответа». Решив оставить тетрадь у себя, я забросил его в заплечный мешок...

Вечером, когда наш караван остановился на привал, я достал дневник и углубился в чтение, читал я до утра, не отрываясь, с трудом разбирая маленькие буковки, написанные, как я понял из написанного, девичьей рукой. Я читал три ночи подряд и не мог сдержать слёз. А на четвёртую ночь я достал из заплечного мешка трофейную шариковую ручку, ворох альбомных листов, и всю дорогу, пока мы шли до «Обитаемых Земель, я старательно переписывал дневник несчастной русской девушки, редактируя, придавая написанному более читаемую форму, не желая, чтобы память о моей соотечественницы стёрлась в веках. Я поклялся себе, что обязательно издам книгу, которая будет жить вечно.

* * *

Меня зовут Анна Стриженкова. Наш небольшой гуманитарный караван вышел с территории Новой Российской Федерации и взял путь в глубь «Выжженной Территории». Наша задача состояла в том, чтобы находить на пустошах раненых, больных и оказывать им первую медицинскую помощь. Я была техником, программистом и доктором одновременно. Когда на землю опустилась ночь, мы встали на привал. Погонщики распрягли и покормили лошадей, караульные заняли свои посты, в центре лагеря был разведён большой костёр. Топливо было в большой цене, исправной автотехники почти не осталось. Поэтому, как в стародавние времена, тягловой силой для нашего караваны служили лошади. Я забралась в свою палатку, распустила длинные светлые волосы, сняла комбинезонную куртку, оставшись в белой футболке и в комбинезонных штанах, забралась под одеяло и сразу крепко заснула...

Меня разбудили крики, шум борьбы и оружейные выстрелы. Ничего не понимая, я резко села, обулась и прислушалась. В этот момент полог палатки распахнулся и чья-то рука, ухватив меня за плечо, вытащила наружу.

Протащив по пыли, грубые руки поставили меня на колени в центре лагеря, напротив костра. Не веря в происходящее, я увидела других женщин и девушек, стоящих полукругом, как и я, на коленях. Тут и там сновали вооружённые люди в масках, что-то крича на незнакомом мне языке. Наших мужчин налётчики согнали за палатки и расправились с ними настолько ужасным способом, что я даже не хочу писать об этом. Когда крики несчастных затихли, на середину лагеря вышел один из бандитов, как я поняла позже, главарь, здоровый мужик в чёрной маске, с одной рукой, с автоматом, висящем на ремне.

— Вы теперь есть наши пленницы, мы вас будем продать в рабство для богатых людей, кто будет думать убежать — будет наказан или убит — отрывисто прокричал он на ломанном русском языке.

Я вздрогнула, почувствовав, как у меня отнимаются ноги. Мы стояли на коленях под прицелом автоматов, не зная, чего нам ожидать и на что надеяться.

— Мы идти на рассвете на рынок, где вас