Горячая сперма для родных тёток

словно превратилась в статую — только её глаза жили своей жизнью, лихорадочно пробегая от лица племянника к его стоячему органу!

— Дальше! — рявкнула «львица».

— Да-да... я очень люблю тётю Любу... — уже просто задыхаясь в волнении, выдавил из себя тот. — У неё ведь такой великолепный зад и такие аппетитные ноги! Стоит мне только увидеть её, так мне сразу хочется дрючить и дрючить не переставая! Однажды я видел, как она снимает бюстгальтер и, увидев её сиськи с нежно-алыми сосками... сразу чуть ли не кончил... Оооо...

— Нет, извращенец! Только не сейчас! — резко вскрикнула Татьяна Вронская и, тут же сильно сдавила мошонку у основания.

В то же мгновенье, его невероятно возбужденный член пару раз сухо дернулся в воздухе, да замер «не солоно хлебавши»!

Почувствовав, что канал больно сжат рукой бдительной тётки, Архип остеклился слезами:

— Ну, тёть Тань... Пожалуйста, позвольте мне... Я больше не могу... Я так хочу...

— Чего ты ТАК хочешь? — пошло оскалилась «львица», упиваясь своей женской властью. — Хочешь кончить? Загадить мне всё тут своим гадким семенем?

Племянник быстро закивал русою головой, умоляюще взглянув на свою родную мучительницу.

— Не сметь! — строго крикнула на него Татьяна Вронская, ещё сильней сжав трепещущую мошонку. — Думаешь, мы здесь ради твоего развлечения собрались? А ну-ка, встань прямо и перестань хныкать! Воин ещё называется!

— Тань, может быть, позволим ему? — несмело пробормотала вконец ошеломленная Любка. — Жалко ведь...

И, ещё пуще полыхнув от собственных слов, спрятала лицо в ладонях.

— Нет, не позволим! — отрезала «львица», вновь стрельнув по нему глазами. — Наш пузатик только встал на путь исправления, и больше баловать мы его не будем.

С сими ловами она достала из кармана своего халата какую-то бечевку, коей и (к новому ужасу Любки!) быстро перетянула узлом мошонку и пенис племянника! Да так, что его сии органы тут же надулись и посинели!

— Ыыыы! — только и взвыл от боли Архип, вновь устремляя очи к высокому потолку.

— Потерпи, это ненадолго... — пояснила ему Татьяна Вронская. — Так, страховочка от случайностей...

— Ему же больно! — вновь, невольно ухнула Любка, но, тут же прикусила язык, наткнувшись на строгий взгляд младшей сестры.

Тем временем «львица» жестом указав «пленнику» на дверь, встала и первой зацокала к ней. Он, тихо подвывая от боли, словно раб, послушно засеменил вслед. И, Любке ничего не осталось, как, вскоре, тоже последовать вслед за ними.

Ступая по мягкому ковру, она с ужасом осознала две вещи — первая, что она, как одержимая так и пялится на голый зад схваченного за муди племянника, и второе, что она, от всего этого... потекла как последняя сучка! В её промежности уже давно просто хлюпало, и при каждом шаге, она всё острей чувствовала, как волнительно трутся об ткань трусиков её набухшие нижние губы!

— Не хватало ещё, чтобы на юбке сзади проступило пятно... — невольно прошептала себе она и, снова залилась пунцовой краской неловкости.

Тем временем, Татьяна Вронская завела их в просторную ванную комнату и, жестом повелев Архипу встать в