Остров

рабыня? — рявкнула Клара.

Линда выхватила у меня швабру и начала мыть, бубня себе под нос. А Клара, тяжело вздохнув, взяла меня за руку и увела обратно в столовую.

— Будешь помогать Лили, — сказала она, — Довольна?

— Спасибо, госпожа, — я даже сделала легкий книксон в знак благодарности.

— Да будет тебе, — отмахнулась Клара и ушла прочь.

Я заглянула на кухню и увидела, что Лили держится за живот и трясется от смеха. Я подошла к ней, а повариха вдруг обняла меня за шею и поцеловала в губы.

— Ты чего? — спросила я.

— Как я её сделала? — Лили протянула мне блокнот, — Теперь ты — моя рабыня, пока Гюнтер не вернется. Ты рада?

— Пока рада, — честно сказала я, — Только не понимаю, зачем было меня целовать в губы.

— А ты мне нравишься, — написала Лили и еще раз чмокнула меня, на сей раз в щеку.

«Ещё одна лесбиянка!» — с горечью подумала я но сдержалась.

День закончился спокойно, если не считать, что во время ужина две рабыни подрались из-за ерунды, а потом вместе отлупили Аманду. Лили показала мне жестом, чтобы я не встревала. Я и не лезла, сидела на кухне и помешивала какое-то варево.

Последующие дни ничем от предыдущих не отличались. Я помогала Лили чудодействовать у плиты потом что-нибудь мыла или убирала. Одним словом, выполняла все обязанности младшей рабыни. Никто не обращал на меня внимания. Мало ли кто там орудует тряпкой. А я и не обижалась и не лезла наражон.

Иногда Лили или Клара отпускали меня после завтрака к госпоже Марте, заковав в кандалы, которые так и хранились у поварихи в шкафу. Но, как только я возвращалась, Лили снимала с меня все эти «украшения» и снова прятала в ящик кухонного стола.

Но однажды вечером, когда страсти в столовой улеглись, и все разошлись по своим делам, ко мне, неприлично виляя бедрами, подошла Линда и нахально потыкала пальцем в плечо.

— Сегодня перед сном будешь танцевать для ...нас, — нагло сказала она.

— С какой стати? — смело посмотрев в глаза этой нахалке, спросила я.

— Так приказала Клара, — хихикнула девица и удалилась, одарив меня взглядом, полным пренебрежения и ненависти.

— Чего это она? — я вопросительно поглядела на Лили.

Та пожала плечами и отвернулась. Я вспомнила, что Клара о чем-то оживленно спорила с ней. Слов я не разобрала, но видела, как Лили отчаянно жестикулировала, а домоправительница стояла, уперев руки в бока и только мотала головой.

— Я и не умею танцевать, — сказала я, — И никогда не умела.

— Не беда! Научишься, — написала Лили, — Эти засранки быстро тебя научат.

— Послушай! — не выдержала я, — Если я с тобой не хочу спать, так зачем же мне за это мстить?

Лили пожала плечами и удалилась в свою комнату, нервно хлопнув дверью.

Я сидела в полном одиночестве в столовой, когда туда вбежала Аманда.

— Ты чего сидишь? — спросила она, — Мы тебя ждем!

— Я не умею танцевать, — грустно сказала она.

— Пойдем! — девушка схватила меня за руку, — А эту куртку