Сканда

правителя думала обо мне после моего признания. Видит она во мне лишь презренного раба, или Всевышний наградил её душой равной её красоте.

После этого наказания я настолько был измождён и духовно, и физически, что как больное животное ползал на животе и лизал ноги слугам, которые на утро освободили меня. Очень долго не мог я прийти в себя: прятался по тёмным углам, закрывался руками, если кто-то подходил. Хозяин в те дни часто приказывал приводить меня к себе и смеялся надо мной. Он показывал мне лук, я падал на пол, хватался руками за голову и кричал. Его мои припадки очень веселили, потом надоели, и, по его распоряжению, меня отпоили очередным целебным настоем. Я поправился.

7.

Если бы я мог перечитывать написанное, то моё изложение было бы стройнее. Но хозяин сразу забирает каждый свиток, некоторые рвёт. Мой рассказ про стрелы его позабавил:

— Ты, правда, думал, что я убью тебя?

Господин объяснил, что смысл этой процедуры заключается в поражении нервных центров. Наказуемый почти всегда уверен, что уже первая стрела оборвёт его жизнь. Но наказание только иногда завершается его гибелью, если так угодно мучителям. Тогда последняя стрела пробивает сердце. В остальных случаях пленника снимают с распятия полубезумным существом, которое или всё-таки вскоре умирает, или влачит жизнь покорного перепуганного животного. Сила и молодость некоторым помогают прийти в себя — мне повезло. Хотя и сейчас при сильной боли я начинаю заикаться. В одном доме я видел раба, который подвергся той же пытке, что и я. Больше всего он боится разгневать своего хозяина словом или взглядом, почти ни с кем не разговаривает.

Сейчас мне кажется, что жизнь моя никогда не была другой, и рабство всегда было моей участью. Я слышал раньше, что рабы забывают своё прошлое. Невыносимо всё помнить и смиряться с тем, что не можешь изменить. Если сейчас хозяин бьёт и мучает меня, это не представляется чем-то диким, так и должно быть, я его собственность. По крайней мере, я заставляю себя так думать, и мне это всё лучше удаётся.

Однажды я видел, как хозяин с друзьями устроили тренировочный бой. Я должен был подносить им оружие. Меня восхищали их приёмы и выносливость. Я прикидывал, как бы мог отразить те или иные удары, провести нападение. Хозяин мой вышел победителем из всех поединков. Он тяжело дышал, но был доволен и готов сразиться ещё. Взгляд его упал на меня. Мысль, пришедшая в этот миг в голову господину, развеселила его. Он поманил меня. Я подбежал, ожидая приказаний. Хозяин толкнул меня в грудь рукояткой одного из мечей и велел взять его в руки:

— Сражайся!

Его друзья закричали, возмущаясь, что Фрей дает благородное оружие презренному рабу. Хозяин усмехнулся:

— Никто из вас не смог достойно противостоять мне. Я видел, как этот раб сражается. Пусть вам будет укор, если сейчас он окажется лучше вас.

Мечи викингов тяжелее наших, они прямые, и рукоятка чувствуется в ладони