Трофей. Часть 2

шлепки ремня были довольно слабыми. Роксана вытерпела их, зажмурившись, и вцепившись зубами в кляп, сдерживая стоны. Удары приходились на ягодицы и бедра, на наружную, и внутреннюю стороны. Через какое-то время эти места горели, и удары по ним приносили не столько боль, сколько странное, обжигающее удовольствие. Это пугало Роксану больше жестокой расправы, потому что сопротивляться было гораздо труднее — приходилось бороться не только с Дагором, но и с собой.

Потом удары стали по-настоящему ощутимыми. Каждый из них заставлял девушку глухо вскрикивать, но даже эта горячая боль была приятной, и вызывала в теле волны такого удовольствия, которому невозможно противиться. Когда удары приходились на ягодицы, заставляя мышцы непроизвольно сжиматься, внутри нарастало наслаждение. Девушка уже практически забыла о своем унизительном положении, сознание сосредоточилось только на физических ощущениях, а тело стремилось получить ещё.

Когда Дагор остановился, она со стоном растянулась по сбившимся мехам. Ягодицы и бедра горели и ныли приятной болью, и ей было уже почти все равно, что она перед ним голая и связанная.

Он сел рядом, гладя её ягодицы:

— Да, сидеть ты завтра не сможешь. Но оно же того стоило, правда?

Дагор вытащил кляп из её рта. Роксана облизала пересохшие губы, стараясь стонать хотя бы потише, пока он ласкает её. Дагор посадил её к себе на колени, спиной к себе. Девушка попыталась свести ноги, и получила болезненный шлепок:

— Сиди смирно.

Глядя, как она морщится, усмехнулся:

— Больно сидеть? Ты же наказана, забыла? — его ладони накрыли её грудь с мгновенно напрягшимися сосками, — будешь хорошо себя вести — будем делать так, чтобы не было больно. Ну, не очень.

Роксана промолчала. Она и так была возбуждена, а то, что он делал с её грудью и сосками, заставляло девушку выгибаться, откидывая голову ему на плечо, и кусая губы. Даже презрение, ярость и ненависть отступили на второй план.

Наигравшись с грудью и убедившись, что девушка — пока, по крайней мере — смирилась и не сопротивляется, он спустился по её животу вниз, туда, где уже было мокро и очень горячо. Роксана уже не могла сдержать стон, когда он ласкал там, то снаружи, то забираясь внутрь, находя внутри точки, от которых она стонала и сжималась, обхватывая его пальцы плотнее. Он остановился, совсем немного не доведя её до оргазма, принялся просто поглаживать внутреннюю сторону разведенных ног.

— Мне по-прежнему хочется, чтобы ты была послушной девочкой, — от его дыхания на ухе она вздрогнула от сладкого спазма, — мне очень нравятся хорошие, послушные девочки...

Он нежно укусил её за ухо.

— Будешь послушной?

Перестав тратить все силы на сопротивление, Роксана стала больше замечать его реакции, и чувствовала, как выпирает его стоящий член, как горячи его руки и губы. Сейчас ей не казалась такой ужасной идея отдаться ему, даже наоборот, очень хотелось. И уже не было ни страшно, ни стыдно. Буря чувств кипела в крови. Прижавшись плотнее к его твердому члену, повернула голову:

— Не буду.

Два взгляда скрестились, как клинки.

— Что ж,