Моя дядя

1

Мой дядя самых честных правил,

В истории он след оставил,

И был прославлен на всю Русь,

Я рассказать про то берусь.

Его поместье находилось

В укромном, тихом уголке,

Где ручейка вода журчилась,

Давая жизнь большой реке.

России дивная природа,

Которой любовался он,

Была обычной для народа,

Живущего, в поместье том.

Так жизнь бежала быстроного,

И вот шестнадцать лет, в Покров,

Мой дядя празднует. Дорога,

Ведёт гостей из хуторов.

Собралось множество знакомых,

На бал съезжались все спеша.

А дядя под святой иконой

Встал на колени и шептал.

Вдруг двери тихо отворились,

И он увидел пред собой

Ту грудь, которой так стремился,

Коснуться с детства он рукой!

Пред ним, вся в бело-голубом

Стояла дочь отца Степана.

Она была немного пьяна,

Но речь идёт тут не о том!

Захлопнув двери за собою,

Засов задвинула рукою.

И повернувшись к дяде Вове,

Кивнула тихо головою.

Он отвернулся весь дрожа,

(Какая нежная душа!)

В его мозгу всё закружилось:

Что, где, зачем и почему?!

И как всё это получилось,

Что Танечка пришла к нему?!?

И повернувшись для вопроса:

< Зачем пришла ты, мол, ко мне? >

Так и остался безголосо

Стоять с открытым ртом вдвойне.

2

Не удивляйся, друг читатель.

Я тоже сладостный мечтатель.

Но время ты не торопи,

А слушая тихонько жди.

Я отступлю от темы нашей,

И расскажу про Танин род.

Который знал честной народ,

Как род служителей креста.

Отец Танюши знаменит.

Как только колокол звенит,

В его священную обитель

Сбегается толпа людей:

Баб, молодух и проблядей.

И тихо заходя в обитель,

Садятся в ряд на лавки все.

Отец Степан, производитель,

Улыбку прячет в бороде.

Росточку малого, от роду

Был он, но сила не в ногах.

Огромный член дала природа

Такой, что путался в штанах!

И прихожанки знали точно,

Что грех идти к нему им ночью.

И в простоте души невинной,

Своей делились половиной.

За алтарём, манимых знаком,

Иных Степан драл даже раком!

И исповедь приняв её,

Он говорил: < Иди же с миром!

Во вторник вновь, дитя моё,

Я напою тебя эликсиром! >

Танюша ж жила безутешна,

В шестнадцать лет, ещё безгрешна!

Ведь не было у ней партнёра

Гуляки парня, лихача,

А ещё лучше б, если хором!

(Её заветная мечта)

И если грусть её точила,

Она брала лопату в руки

И аккуратно заводила

В пизду, в экстаза, сладкой муке.

Бывало, утро настаёт,

Танюша открывает рот

И, скаля зубы, так зевает,

Что носом стенку задевает.

Встаёт с постели еле, еле

(Как сильно ноги задубели!)

И чешет их в одном местечке,

Пока не началася течка.

Подходит к зеркалу сонливо,

Берёт за грудь себя игриво,

И между ног её зажав,

Суёт в пизду, соском попав.

Но так и не войдя в экстаз,

Пускает менстру в медный таз.

На конюшню идет молча,

Где конь копытом землю топчет.

Залазит молча под коня,

За член его рукой беря.

И конь с размаху её раз:

(А — ж слёзы покатились с глаз!!!)

Но долго так не продолжалось,

Однажды Таня наебалась.

Лягнул коняга её так,

В навоза кучу отлетев,

Подняться не могла ни как.

И после случая такого,

Искала Танечка другого

Себе на палку жениха,

Чтоб с ним познать

Весь вкус греха.

Бывало, вся уже дрожит,

От жажды друга дорогого,

Но парня нет у них другого

На хуторе, а он молчит.

Молчит и дрочит, втихаря

Её томив, себя губя.

3

А сам мой дядя парень бравый,

И мастер золотые руки!

Он дрочит левой, дрочит правой,

Но не с желанья, а со скуки.

В шкафу, под стопкою тетрадей,

Свою он тайно книгу прячет.

О связях половых, внебрачных,

И о любви к животным,