Сучка не захочет

«Кобель не вскочет», — Кристина самолично пробила уздечку Дмитрию Владимировичу.

«Чтобы не совал свой хер куда не следует».

Толстая иголка прошла в месте глубокого сердцевидного желобка под пухлой лиловой головкой, которая смешно поморщилась, когда член опал.

— А-а, — крякнул Дмитрий Владимирович и скривился. Боль компенсировалась нежными поцелуями. Кристина вытянула губы в сердечко, нашла кончиком языка мочевой канал, спустилась по толстому стволу, обхватывая его губами.

— Потерпите, пожалуйста, — рыжая фурия не шутила. Она действительно пробила уздечку насквозь, расширила дырочку с помощью обычной шариковой ручки, смоченной спиртом, и вдела серебряное размыкающееся колечко с надписью, витиевато выгравированной по внешнему краю:

I ♥ Сhristiе

Замок, впаянный в колечко, имел форму ушка от английской булавки. Он легко защёлкнулся, и миниатюрный ключик размером с ноготь отправился висеть на шее хозяйки.

— Теперь можете меня трахать, — Кристи презрительно ухмыльнулась, заигрывая чёрным маникюром с жирной седоватой мошонкой Дмитрия Владимировича.

— Что, уже можно? — профессор глупо усмехнулся, делая вид, что ему не больно. Рваная боль в пробитой уздечке тут же напомнила, что это не так.

Кристи измерила профессора оценивающим взглядом:

— Теперь всё можно. Посмотрим, насколько вас хватит.

— Может, давай пока снимем? — Дмитрий Владимирович изучал ощущения в поникшем паху: твёрдая тяжесть серебряного кольца, обтягивающего залупу, усилилась, лёгкое жжение в пробитой уздечке ослабло. Крайняя плоть уже успела съехать по необычно толстой, как слива, головке, скрывая следы порабощения.

— Что, уже неймётся? — Кристи презрительно фыркнула.

Она была моложе профессора на двадцать лет, только вчера поменяла школьное платье на университетский прикид, но уже хлебнула горя. Предательство одно, второе, третье, случайная беременность, аборт выстроились чередой неудач в послужном списке. В день совершеннолетия Кристина Мухина поклялась, что больше никогда не станет сексуальной игрушкой в руках зажравшихся мачо. Для этого она надколола палец и кровью подписала контракт с собой:

«Отныне и во веки веков любой мужик, возжелавший меня, будет носить кольцо верности на пенисе».

Пускай все бабы знают, чей кобель топчет кур. Чтобы ни одна щёлка не осмелилась позариться! Пускай знают, с кем имеют дело. Сучка не захочет, кобель не вскочит. Пускай совершающие прелюбодеяние знают: Кристи не потерпит предательства!

Мужчина попался норовистый. Седина в бороду, бес в ребро. Женат, двое сыновей почти одного с ней возраста.

Профессор философии предлагал зелёным студенткам альтернативный опиум. Проблемы экзистенциализма волновали их не меньше распродажи косметики. До дрожи в коленках слушали цацы-мыслительницы кафедральные песнопения седовласого патриарха. Желание изучать, познавать тело, равно как и мир, будоражило юные умы. Наставник подогревал интерес: о самых тривиальных истинах рассказывал так, что слюнки текли. И не только. Дамочки внимательно внимали, глаза блестели масляной похотью. Слыханное ли дело, трахаться по-самаритянски, что конфетку снямать.

Их влюблённость делалась маниакальной. Но, как назло, повинуясь основному закону проекции, девушки искали секс на стороне, оставаясь духовно верными своему предводителю. Иногда он срывался, намекал, что не против продолжить семинар в более интимной обстановке, но ученицы краснели, убегали, неловко закусывая губки, будто секс с профессором — святотатство с пророком.

Все, кроме Кристины, проявили