Дядя Леша

он, ласково оглаживая отдыхающее тело, — куда принимать-то будешь? В попку или в рот?

Она испуганно посмотрела на него снизу вверх и тропливо ответила:

— В рот!

— Ясно, значит, задницу тебе еще не растрахали твои червячки. — Добродушно отозвался дядя Леша.

Марина согласно-испуганно покивала головой.

— Ну, что ж, в рот — так в рот! Вставай на колени!

Поигрывая хозяйством, дядя Леша уселся на край тахты, широко раздвинув ноги. Марина встала на колени между его ног, покорно глядя в глаза.

— Что смотришь? Поблагодари его! Видишь, как прочистил твою пиздюшку! — Дядя Леша был само властное добродушие. Он взял колеблющуюся девчушку за голову, сильно нажал, насаживая ртом на торчащий кверху член. До упора. Вот так. Чтобы запомнила. И еще потом попросила. Посильнее. Воткнул член снизу в горло. Крепко прижал. Ой, кашляет, и слюни текут прямо ему на яйца. Приподнял голову за волосы. Посмотрел в вытаращенные глаза, раскрасневшееся лицо, задыхающийся рот, похлопал по щеке, и снова — как в воду, глоткой на член — аххх!

— Давай, поработай! — Добродушно шлепал по щекам, взял за голову, начал ритмично насаживать, глубоко проникая, соскальзывая в самое горло.

— Хр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р... — Донеслось изо рта.

Зрелище, надо сказать, наиприятнейшее! Голова болтается, как у куклы, сиськи трясутся, задница вздрагивает... Шлююю...

Всё! На этом самом месте дядю Лёшу накрыло и потащило в небеса, выгибая дугой. Он почувствовал себя помпой, которую кто-то надувает и сдувает. Легкие надулись, как воздушный шарик, хрипы вырвались из груди. Бедра задрожали, подаваясь вперед, стреляя из пушки сгустками терпкого семени. Казалось, это продолжалось бесконечно. Его трясло и трясло, выгибало и выгибало, словно в яйцах накопилось литра два спермы. Сквозь марево оргазменной судороги увидел ее покорное лицо с высунутым языком. Даваясь и кашляя, девчонка принимала в себя густые белые струи. Это было волшебно, как никогда в жизни, подумал он, переводя дыхание и с трудом справляясь с дрожью в кончиках пальцев. Никакого сравнения с Нинкой. Нет, Нинка, конечно, баба хорошая и аппетитная, но это... просто какой-то разврат в будуаре! Вытащил член, вытер о мокрую щеку с прилипшими волосами.

Ой, что творится! Девчонка, выгибаясь, натирает себе промежность. Возбудилась, бедная, аж всю трясет! Надо помочь! Дядя Леша обоими руками взялся за торчащие книзу соски, пощипывая, покручивая, бессовестно оттягивая вниз. Похлопал по щеке:

— Давай-давай, кончай, кобылка!

С бессмысленным и благодарным взглядом выгнулась и вся затряслась, выбрасывая в воздух стоны такие, что аж все внутри завернулось у Леши. Вот это девка! Просто праздник какой-то!

Кончив дергаться, Маринка обессиленно опустилась на пол, расслабленно улыбаясь. Лицо счастливое, аж светится!

— Воот, — довольно сказал дядя Леша, натягивая трусы со штанами, — это уже дело! Ебать тебя и ебать, девочка, во все дырки, чтоб сияла, как начищенный чайник! Он потянул ее с пола за волосы:

— Пошли, что покажу!

Так, вот, прям, за волосы — скрытое удовольствие для обоих — подвел к зеркальному шкафу.

— Посмотри-ка на себя.

В зеркале улыбалась шлюха. Мокрое лицо с потекшей тушью, обляпанное засыхающей спермой, стекающей на грудь