Волшебная "кнопочка"

остатки запаха ее дневных духов. Целуя грудь, я поневоле ощущал легкий возбуждающий запах ее подмышек, смешивающийся с терпким отзвуком дезодоранта.

Когда мои губы, наконец, находили ложбинку ее пупка, она слегка раздвигала ноги, и я понимал это как знак, что она готова принять меня. Я ложился на нее, и мой член беспрепятственно входил в чуть влажное влагалище. К этому моменту я обычно уже достигал той степени возбуждения и готовности, что первый «выстрел» происходил буквально после нескольких движений. Я знал, что Ольга использует спиральку, и не боялся кончать в нее. Как только я вытаскивал свой обмякший орган из Ольги, она тут же смыкала ноги, словно старалась подольше удержать в себе полученные мужские витамины.

Насытив первое желание, мы продолжали лежать рядом до тех пор, пока мой член не начинал вновь набирать силу. Опершись на локоть, я гладил Олины груди, тихонько сжимая соски. Кажется, это единственное, что ее хоть как-то возбуждало. Когда я, забывшись, опускал руку вниз и пытался слегка раздвинуть Олины ноги, она просто брала мою руку и возвращала ее себе на грудь...

Глаза, привыкшие к полумраку, различали большие темные круги вокруг Олиных сосков, плоский живот и выпуклый лобок, покрытый короткими нежными волосками. Ольга следила за этой частью тела и периодически их подстригала, оставляя короткий щекотный ежик, который не лез в рот, когда я проходил по нему своими губами.

О том, что она вновь готова принять в себя порцию спермы, я догадывался по чуть учащавшемуся дыханию. Положил в этот момент руку на ее лобок я ощущал, что ноги уже не сжаты и между ними образовалась небольшая щелочка. Я вновь оказывался сверху и на этот раз скрип старенького дивана не стихал гораздо дольше.

Ольга не двигалась, не стонала, не открывала глаза и не помогала мне движением таза. Она словно разрешала мне делать все, что нужно для получения моего собственного «мужского» удовольствия. За все время наших встреч она ни разу не застонала, и не получила оргазм в том виде, как это принято изображать в ночных программах для взрослых. Скорее всего, она получала от секса какое то свое, неведомое мне удовольствие, потому что никогда от него не отказывалась и на прощание всегда дарила мне долгий поцелуй.

После такой «обязательной программы» я уезжал ставить машину в гараж, где добросовестно отмывал лицо от остатков Олиной косметики, а руки, наоборот, протирал грязной замасленной тряпкой, дабы потом, дома, как бы невзначай продемонстрировать жене следы близости с болезненным детищем российского автопрома.

Ольга, чаще всего, оставалась ночевать у подруги, и проблемы конспирации для нее не существовало.

О том, какие ощущения испытывала незамужняя хозяйка дома, вынужденно слушая ритмичный скрип дивана, доносящийся из-за тонкой дощатой двери, остается только догадываться. Тоня не блистала ни красотой, ни стройностью фигуры. Она была «серой мышкой», скрывающей свои комплексы и желания под невзрачными кофточками и длинными юбками. Тоня работала в большом женском коллективе и практически не имела