Рождение женщины

Первый поцелуй достался им. Затем поцелуи осыпали впадину от коленей и выше, легли на живот. Она отняла руки от груди, взяв в ладони его голову, открывая грудь поцелуям. Коснувшись губами сосков, он прижал их языком. Она напряглась. Чуть-чуть прихватил их зубками. Она вздрогнула. От этих ласк она почувствовала, как влага наполняет её, смачивая ткань трусиков. Мужчина почувствовав запах аромат её возбуждения одним широким движением уложил её на спину, другим, поддев резинку, снял эту последнюю преграду. Его голова, направляемая её руками, опустилась на её животик. Неспешно ведя кончиком языка всё ниже от груди, он коснулся лобка. И далее вниз, вниз: скользнув по ложбинке, ухватил губами горошину клитора. Её пальцы сжали его голову.

— Ещё, хочу ещё, — если бы он мог оторваться от неё, то даже при мерцании свечи было видно как она покраснела, — глубже...

Она делала то, чего ранее даже представить себе не могла — просила мужчина брать её.

— Муррр...

Он поднял голову.

— Я отдам тебе всё...

Приподняв её за бёдра он положил под неё лицо. Упершись коленями в кровать, она стояла над ним раскрытая. Чередуя губы и язык, он то дразнил, поглаживая и целуя клитор, то проходил по губам, захватывая их своими. Наконец его язык нащупал вход. Понемногу раздвигая края, язык проникал внутрь. Вот и преграда. Язык проходит по ней, лаская и растягивая. В это время его губы прижимаются и целуют клитор. Она напряглась, сжалась: и вот горячими волнами, по ней стало растекаться наслаждение. Колени больше не держали её и она опустилась на его губы. Он приподнял её, лёг рядом, накрыв собой.

Прижимаясь к нему и жмурясь от удовольствия, как кошечка, она сказала чуть позже:

— Гадкий ты, лапа. Это же не по-настоящему!

— По-настоящему, котёнок, по-настоящему. Всё что мы делаем — это настоящее. А то о чём ты говоришь, — это будущее. Самое что ни на есть ближайшее.

Остановись мгновение, ты прекрасно!!!

Они лежали, сплетя руки и ноги, её голова покоилась у него на груди. Тихо-тихо, почти шёпотом они говорили. О чём? Друг о друге. И снова, снова не слова слушали они в ответ, а голос. Её дыхание касалось его груди. Вот она замолчала. Её губы коснулись его соска. Приподнявшись, поджав ноги, она склонилась над ним. Поцелуй, ещё один, чуть ниже груди. Он поднял голову, силясь рассмотреть что-либо сквозь водопад её волос.

— Не смотри, — игриво сказала она, положив ладошку на его глаза, — ляг!

Откинувшись на подушку, он закрыл глаза. Её острый язычок скользнул к пупку. Поцелуй. Он открыл глаза. Просто невозможно смотреть на неё. На эти плечи, оттенённые пламенем свечи, на эту плавную линию, очерчивающую талию и бедра, на эту тонкую ручку, лежащую на его груди, на эти золотистые волосы, что скользят вниз по нему. Их шелковистые пряди коснулись его напряжённого члена. Он застыл. Зажмурился, откинул голову. Тело сжалось, выгнув спину. Тёплое дыхание коснулось головки. Что это? Касание? Он не успел понять,