Царский подарок

неудачником в любви. Первый брак быстро распался. Молодая жена не хотела иметь детей, а когда узнала, что Петра отправляют служить на Тихоокеанский флот, вообще отказалась покинуть свой прекрасный город на берегу Невы и подала на развод. Так Петр и жил бобылем, служа в столице Приморья, и с головой уходя в любимое дело. Его ценило начальство, которого он не раз выручал из подобных тупиковых ситуаций.

Ему писали отличные аттестации, награждали, считали, что он достоин продвижения, но не продвигали, как невозможно господину отпустить верного раба, который, как волшебная курица, кладет в его корзину золотые яйца. Но зато Арбузова хорошо знали и очень уважали сослуживцы. Имя его не раз появлялось на страницах флотской печати, где отдавалась дань его заслугам. Вот и сегодня ребята на флотилии решили поднести ему такой истинно «Царский подарок», познакомив с этой красавицей. Петр не был идеальным холостяком, думающим только о работе. Ему нравились красивые женщины, он никогда не отказывался от их горячей любви, вот только одного он не любил: самому набиваться в их сексуальные партнеры. Он считал, что женщина сама должна выбирать мужчину, а не наоборот. Это выглядело несколько старомодным, над ним даже иногда подтрунивали сослуживцы, но от своих принципов капитан второго ранга Арбузов никогда не отступал.

...А тут на него само по себе свалилось такое счастье: на него обратила внимание (и ему казалось, что это так) одна из самых красивых женщин в гарнизоне. Ранее он что-то слышал про какую-то даму здесь, которая кружила голову почти всем офицерам флотилии, но на Анечку это не было похоже. Петр был недурен собой, и решил, что местная красавица сама по-настоящему увлеклась им.

... Они выпили еще по одной, Анечка встала, взяла его за руку и, молча, повела в спальню.

«Какой же ты хитрец, Серега! Ишь, как заранее обставил ложе любви!» — подумал Петр о флагхиме, глядя, как Анечка разбирает широкую кровать, которую в шутку можно было бы назвать «Аэродромом любви». Здесь тихо тлел нежным светом ночничок на прикроватной тумбочке, на которой, кроме будильника, в изящном кувшинчике стояла большая чайная роза.

Аня вопросительно глянула на мнущегося у кровати Петра. Тот стоял, нервно расстегивая пуговицы на рубашке. Она подошла, отстранила его неуклюжие руки, расстегнула пуговицы, сняла с него рубашку и майку, ловко избавила его от брюк и, оставив в одних трусах, сказала:

— С остальным справишься сам.

Он понятливо кивнул. Она подошла к нему, повернулась спиной и сказала:

— А теперь расстегни эти долбанные застежки. Они почему-то всегда заедают...

Петр с удовольствием выполнил ее просьбу, и ее коротенькое платьице тут же упало к ногам девушки. На ней были только трусики, которые так можно было бы назвать с большой натяжкой. Это были два красного цвета жгутика: горизонтальный и вертикальный. Что сие означало, было только одному богу известно, но это выглядело так красиво, что Петр не мог оторвать своего взгляда от прекрасного тела девушки. Две маленькие