Я люблю тебя, жизнь

никогда, но часто в своих фантазиях я повторял его.

Я шел по набережной. Молодые люди пили пиво, плевались и смеялись. В глубине города танки стреляли по Белому дому. Казалось, запах гари доносится и до нас. Это, конечно, было не так. Я чувствовал запах свободы. Девушку рвало прямо в реку. Приличные люди, проходя мимо, покачивали головами, но не возражали. Свобода требует жертв.

Нищий заработал тогда много денег. Они чувствовали долг. Чувствовали, что должны от Нее откупаться.

Моя соседка помогала мне с дочкой. Выражала сочувствие по поводу жены. Делала за меня покупки. Она помогала мне чувствовать долг перед ней. Не помню, когда мы переспали. Ее губы были сухими, движения — механическими. Она считала себя вправе брать свое. Украшения, одежду, машину. Иногда я вглядывался в ее глаза и видел в них голод. Дочь, застав нас, надрывно плакала. Я нашел ее в окровавленной ванной с порезанными поперек венами. В ее руке был раскладной изогнутый нож, а в глазах — блеск.

Милиция нашла соседку в ужасном состоянии мертвой. Теперь ее глаза были действительно пустыми. Моя дочь была на реабилитации. Денег ни у кого не было, так что дело быстро ушло в «висяки». Следователь сказал, что склоняется к версии самоубийства. Это было для меня новостью, но мертвая рисовала. Весь ее шкаф был забит черновиками странной богини с когтями вместо ног.

Я лежу на кровати, и я не слышу всхлипываний своей дочери. По телевизору шел очередной сериал. Может быть, мы и опомнимся, и сквозь тощу тьмы пройдет луч? Если бы не эта глупая надежда, которую мне смешно даже себе озвучивать, я давно уже оставил бы свой бессмысленный бизнес, своих партнеров, свои книги. Я хожу к Тане не ради нее. Думаю, она меня даже не слышит. Я хожу к ней, чтобы...