Возвращение на Скалистый

я ждал.

Прошло полчаса. Затем раздался гул и свист взлетающей машины. Шум быстро удалился и вскоре пропал совсем. В наступившей тишине раздался скрип двери за спиной, и кто-то вошел внутрь. Я замер. Сердце дико колотилось, кровь стучала в висках.

— Что, так и будешь стоять? Ящики с площадки нужно принести.

Рот растянулся в улыбке до ушей, я резко обернулся, и вид, наверное, был у меня глупейший.

— Света?!?!

— Она самая, муженек!, — с усмешкой ответила женщина.

Я бросился было к ней на встречу, желая обхватить руками, стиснуть, задушить в объятиях, но она остановила меня непререкаемым тоном:

— Без глупостей, Николай! Я — начальник станции, а ты — мой подчиненный! Ясно?!

— Ясно, — буркнул я и, стараясь не смотреть на нее, пошел таскать ящики.

И уже на улице все же дал волю чувствам. Начал орать и прыгать от радости, как безумный. Она поверила! Она приехала!! Света, Светочка, Светланка!!!

Она устроилась в спальне, где жили раньше ее дочери. До вечера мы работали, почти не разговаривая. Так, короткие фразы строго по делу. Но вечером, за ужином, она вдруг спросила:

— Ты рассказывал... Та картинка, которую мы подарили тебе на Новый Год... Что на ней было?

— Фотомонтаж. Типа восточный гарем. Я лежу на царском ложе, а вы втроем вокруг меня. Ты — в центре, с опахалом.

Она ничего не ответила, а просто вышла из-за стола и ушла к себе. А вскоре вернулась и протянула мне фотографию. Я узнал гостиную ее владивостокской квартиры. Света стояла в центре на фоне стены с большим искусственным пальмовым листом в руках, а ее дочери по бокам. Все трое были в костюмах восточных красавиц: яркие шаровары и расшитые короткие жилетки.

— Девчонки придумали отметить Новый Год в арабском стиле. Все так, как ты видел?

— Почти... Меня здесь нет.

— Там больше никого не было. Только мы втроем. Это автоспуском снято.

Я положил карточку на стол, а потом мы долго смотрели друг другу в глаза...

* * *

... Ночью она пришла ко мне сама. Бесшумно скользнула под одеяло и прижалась своим податливым обнаженным телом. А потом зашептала в ухо, обдавая горячим влажным дыханием:

— Не надо ничего говорить, Коль. Ты только ляг на спину, а я сама...

Она сняла с меня трусы, и обхватила мой член своими мокрыми горячими устами. Она оторвалась, когда он отвердел окончательно, а затем взгромоздилась на меня, и оседлала мой ствол с невероятной страстью женщины, у которой черт знает сколько времени не было секса. Она кончила почти сразу, но не остановила своей бешеной скачки, продолжая раз за разом насаживаться на меня. Она делала это почти молча, лишь коротко постанывая при каждом движении. И даже накрывший ее второй оргазм не заставил ее открыть рот. Она лишь протяжно замычала, сдавила мои бока своими бедрами и вцепилась в мою грудь коротко стриженными ногтями. Да еще ее вагинальные мышцы начали судорожно сокращаться, словно выдаивая мой член.

Когда все закончилось, она легла рядом, закинув