Наложница, подобная солнцу

оставила еще вот это. — И она указала Шамсие на ларец из слоновой кости, стоявший у нее в ногах.

Из открытого ларца на свет появились: традиционный кошель с золотом, два отреза ткани — переливчато-синий шелк и прозрачно-золотистый газ — и темно-зеленый кожаный мешочек, в котором оказались две золотые расчески, с полдюжины позолоченных гребней из черепахового панциря, также хрустальный пенальчик с заколками для волос, украшенными жемчугом, четыре хрустальных флакона с духами и резное золоченое венецианское зеркальце.

— Да уж... Тебе удалось расположить к себе принца, — глухо пробормотала Сурайя, трогая шелк.

Госпожа Мадина подняла глаза от вышивки.

— Даже не знаю, почему он выбрал первой именно меня, — сказала Шамсия. — Между прочим, я была уверена, что это будешь ты. Ты так красиво танцевала. Или Айгуль, которая пела удивительные песни. Я...

— Боже мой! — резко перебила Сурайя. — Хватит дипломатии, Шамсия! Ну разумеется, я тебе завидую. Мы все завидуем, но что поделать, если он выбрал тебя? Я могла стереть себе в танце ноги, а Айгуль — петь до хрипоты, но наш господин все равно остановил бы свой выбор на тебе, ибо никого, кроме тебя, он вчера и не замечал. Что ж, я ничего не имею против. — Она рассмеялась. — Но уж зато, когда ты забеременеешь, он обратит внимание и на нас. Тогда завидовать будешь ты!

— Какая ты гадкая, Сурайя! — воскликнула Ирис. — Ты нарочно это говоришь, чтобы отравить Шамсие ее счастье!

— Нет, — ответила Шамсия. — Просто она спустила меня на землю. Со временем все вы побываете у нашего господина ночью и узнаете то счастье, что я испытываю сейчас. Это наша судьба, и мы не имеем права давать волю мелкой ревности, ибо тогда наш гарем превратится в змеиное гнездо, наподобие гарема султана Сулеймана. Нам с вами здесь жить, и давайте не будем отравлять жизнь ни себе, ни нашему господину.

Госпожа Мадина вновь вернулась к вышивке. «Поразительно! Такая мудрость в столь юные годы! Воистину Наджи-бей не ошибся в своем выборе».

— Надеюсь, у Шамсии скоро родится ребенок, и она станет бас-кадиной, — подала голос Сафия.

— Так и будет, — вдруг неожиданно для всех проронила Айгуль, смотря прямо в глаза Сурайе. — И у Шамсии родится мальчик.

Испанка бросила на красивую китаянку сердитый взгляд:

— Кто родится у Шамсии, не тебе решать. На все воля Аллаха.

— И тем не менее, — возразила Айгуль, — я могу с уверенностью сказать, что уже в этом году у Шамсии будет мальчик. Он родится под знаком Льва и станет воином. Европа и Азия будут дрожать при одном упоминании его имени. Вместе с тем он станет очень мудрым правителем и завоюет любовь своих подданных.

— Айгуль, — с укором в голосе произнесла госпожа Мадина, вновь отвлекаясь от своего занятия, — зачем ты дразнишь Шамсию?

— Я не дразню, госпожа, а говорю то, что знаю. Я видела.

— Где ты могла это видеть, дитя мое?

Айгуль сняла с шеи тонкую золотую цепочку, на которой висел крупный опал в форме слезы.

— Мать