Подкидыш

смогла проглотить. Анджей посматривал на меня из-под своих густых ресниц, пока у меня не задрожали руки.

— Извините, — пробормотала она, отодвигая стул. — Я пойду. Меня подташнивает что-то.

— Тебе плохо? — встрепенулся папа.

— Пап, ничего, — я вдруг почувствовала смертельную усталость и раздражение. — Это женское, мама не даст соврать.

Папа потупился.

— Кстати, Агатка, раз температура спала, то мы всё же не отменим планы на вечер, да, Витек? — спросила мама.

У меня по затылку пробежал холодок.

— Какие планы, мам?

— Мы с папой взяли билеты на «Севильского Цирюльника», через полчаса выезжаем. Вернёмся в одиннадцать. Побудешь с братом? Анджей, вдруг ей что-то понадобится?

— Мам, я никуда не собирался и с радостью поухаживаю за сестрой, — спокойно сказал он и посмотрел на меня.

У меня подкосились ноги. Я вошла к себе в комнату и захлопнула дверь.

Мама поцеловала меня и вышла за порог. Дверь закрылась. Я повернулась и встретила глаза Анджея.

— Ты в порядке? — спросил он и взял меня за плечи.

Я почувствовала, как сладкая истома прокатилась от затылка к ногам. Да что же это такое?!

— Агата, — он заглянул мне в глаза. — Ты же вся дрожишь.

— Не трогай меня! — выкрикнула я, бросилась в ванну и заперлась там.

Воду я набрала почти кипячёную. Вся комната наполнилась густым паром. Скрипя зубами, я опустилась в ванну и закрыла глаза, глубоко дыша, чтобы привыкнуть к жжению, надеясь, что в ней растворятся следы преступления, как и все воспоминания о нём. Слёзы потоком катились из глаз, сердце стучало в горле. Я влюбилась в собственного брата. Нет, это не самое страшное. Я переспала с собственным братом. И это случится ещё раз. И ещё. Я ненавидела себя и в то же время воспоминания об этом приносили сладость. Какое же я чудовище!

Забывшись, я уже ревела в голос.

Анджей постучал в дверь.

— Агата! Что с тобой?!

— Уйди! — заорала я, зажимая уши руками. Не желаю слышать его голос, не желаю!

— Агата, немедленно открой!

Я выхватила из подставки папину бритву. Он всё ещё пользовался старым станком, в который нужно было вставлять новые лезвия. Я раскрутила её, но руки срывались: я так перегрелась, что не могла пошевелиться. Железные детали с грохотом посыпались на кафель.

— Агата!!

Глотая слёзы, я занесла лезвие над запястьем, и полоснула по коже. Даже боли не почувствовала. Кровь выступила яркой алой дорожкой, но рана получилась неглубокой. Я как раз думала, смогу ли я решиться пойти до конца, когда дверь с грохотом распахнулась. Анджей рывком отодвинул клеенчатую занавеску, посмотрел на меня и сглотнул. Его глаза пылали, он изменился в лице, схватил меня за запястья и резко поднял на ноги.

— Ты что собиралась сделать?! — закричал он мне в лицо, встряхнув. — Что ты собиралась делать, я спрашиваю?!

Лезвие выпало из моих пальцев и звякнуло о кафель. Анджей посмотрел на него и побледнел.

— Дура!! Дура ненормальная!!

— Пусти! Пусти меня! Ненавижу тебя, ненавижу! — я была в ярости. — Я не могу с этим жить! Ты