Репетиция агитбригады Зои Сеново

выделили бугор.

— Ну, — опять наигранно сказала Зоя. — То, что ты покраснел. Ты покраснел, ты знаешь?

Член набух еще больше и теперь снова уверенно стоял, едва не протыкая ткань. Не видеть этого было нельзя, и Зоя, конечно, это видела очень хорошо.

— Ладно, — сказал я, — может это и не правда, но штаны эти слишком облегающие. Все постоянно пялятся мне между ног. Вот!

Зое аж перехватило дыхание от такой откровенности.

— Чего это ты вдруг решил, что все пялятся тебе... Ну, там?

А она, часом, не девственница?

— Потому что даже сейчас ты пялишься мне именно между ног.

Зоя дернулась, резко отвернула голову в сторону и сказала:

— Если тебе это трико слишком узкое, я могу попросить сшить тебе другое. Но не жди слишком многого — оно все равно останется облегающим. Другие ребята ведь ходят в этих трико и не смущаются.

Я обреченно кивнул.

— Тогда не надо другого. Пусть будет это.

Мы стояли молча в нескольких шагах друг от друга.

— Хорошо, — наконец, кивнула Зоя. Ее взгляд предательски стрельнул в сторону моего напряженного члена. Она тут же подняла глаза, но, наткнувшись на мой взгляд, опять их опустила и снова наткнулась на дернувшийся в этот момент бугор.

— Ты же постоянно мне туда смотришь, — пробормотал я, чувствуя, что перегибаю палку. Все-таки я действительно разговаривал с человеком из обкома.

— А ты постоянно возбужден, — резко ответила Зоя, глядя в сторону. — Ты что, озабоченный?

Я опешил. А каким я должен быть? Не озабоченным?

Я вздохнул. Ну, хотя бы перестала прикидываться. Признала таки, что все видит и понимает!

Зоя истолковала мое молчание по-своему.

— Не обижайся. Но, правда, ты постоянно возбужден. Это же всем видно. Нужно с этим что-то делать. Принимай холодный душ перед репетицией. Пей бром или валерьяну. Посоветуйся с друзьями, наконец...

С друзьями? Она мне советует спросить друзей, как снимать сексуальное возбуждение? То есть, как заниматься мастурбированием?

— Не помогает, — пробормотал я.

— Что не помогает? — Зоя совсем не ожидала такого ответа, и изумленно посмотрела не меня.

Черт, как двусмысленно прозвучало! Она же, наверное, про онанизм подумала!

Я буркнул:

— Душ.

— Почему? — она была растеряна, растеряна тем, что советский человек, комсомолец, ведет с ней подобные разговоры.

— Я не до репетиций возбуждаюсь. Я на репетициях возбуждаюсь.

— Почему? — опять спросила Зоя. — Впрочем, я догадываюсь. Вокруг много красивых девушек. Они тоже в таких же облегающих трико. Это должно действовать довольно сильно на юношу твоего возраста...

Это она где-то в книгах вычитала. Про юношей и возраст. Слишком официально говорит.

— Нет, — сказал я, все еще сомневаясь, говорить или нет. Но решился и сказал: — Меня не девушки, меня ты возбуждаешь.

— Я! — Зоя резко дернулась и отступила на шаг назад. — Я?

Девушка смущенно поправила что-то в своих волосах. Мои слова никак не могли быть для нее неожиданностью. Она же не слепая, она должна была видеть, когда именно у меня встает.

Я вздохнул и нырнул в прорубь:

— Ты красивая.

Зоя скосила на меня свои большие глаза, потом привычно стрельнула ими