Возвращение на Скалистый

рядом — я бы его на хозяйстве оставила, а сама бы с ними поехала, чтобы объяснить, что к чему. Чтоб подготовить как-то. А так... — она махнула рукой и залпом опрокинула рюмку настойки.

— Да неужели они уж такие наивные? Телевизор же смотрят! Интернет есть, ты говорила.

— Это есть, но не работает. Наладить некому. А наивные — это не то слово! Вот ты знаешь, что я им в бане втолковывала?

— Откуда?

— Что им нужно одеться после. Что в доме мужчина, и нельзя в дом после бани полуголыми шлепать, как они привыкли. А не сказала бы — запросто бы пришлепали!

— Да ладно?!, — не поверил я

— Вот тебе и «да ладно»! У них в интернате одни девочки были. И учителя тоже. Пацанов своих оленеводы туда не отдают. Это в совке обязаловка была, а сейчас...

— Почему не отдают?

— Во-первых, чтобы лишние руки были. Мальчики там сызмальства работают. А во-вторых, из-за армии. Парней раньше прямо со школьной скамьи туда забирали. А обратно уже никто не возвращался. Побывают на большой земле, хоть и в воинской части, посмотрят, какая жизнь вокруг, послушают сослуживцев, и оседают в городах. Не хотят уже обратно к оленям. Вот такие дела.

— Мрак.

— Не мрак. Такая жизнь...

— Свет, ты не думала отсюда уехать?

— 100 раз думала. Но я ведь тоже уже, как инопланетянка. На материке столько всего поменялось за эти 20 лет. Как я там жить буду? Да и на какие шиши? Это ж квартиру надо купить, машину...

— Вот тут ты не права. Во-первых, в управлении есть программа отселения...

— ... Ага! Квартира в Магадане?, — саркастически перебила она

— ... А во вторых, этот твой крем. Да за него столичные муклы любые деньги будут готовы заплатить!...

— ... И всех ларгов (вид тихоокеанских тюленей) истребят! Не хочу! Я одного детеныша в сезон забиваю, и то сердце кровью обливается! Ты бы видел, как их мамки переживают, плачут, ищут их потом по всему берегу... Ладно! Хватит о грустном. Девочки возвращаются. Добавки-то хочешь еще?

— Расхотелось после твоих ларгов.

— Тогда давай еще по одной и спать. Завтра работы много.

* * *

Ночью она пришла ко мне сама. Бесшумно скользнула под одеяло и прижалась своим податливым обнаженным телом. А потом зашептала в ухо, обдавая горячим влажным дыханием:

— Ты не прогоняй меня, Коленька. Ты только ляг на спину, а я сама...

Она сняла с меня трусы, и погрузила мой быстро твердеющий член в свой мокрый горячий рот. Она сосала так жадно, что было похоже, словно умирающий от обезвоживания путник, вышедший из пустыни, припал к источнику живительной влаги и не может оторваться. Однако, Света все же оторвалась. Но лишь для того, чтобы взгромоздиться на меня, и оседлать мой ствол с невероятной страстью женщины, у которой черт знает сколько времени не было секса. Она кончила почти сразу, но не остановила своей бешеной скачки, продолжая раз за разом насаживаться на меня