Зигзаги жизни. Окончание

эти четыре часа по нормальному общению.

— А почему это подавится? Я разве такая костлявая? — заинтересованно спросила она, оттопырив попку и оглаживая себя по ней.

— Нет, такая ядовитая! — ухмыльнувшись, ответил он.

— А ты вообще улитка, — мстительно обвинила она. — Такой же холодный и пиджак, как раковину, никогда не снимаешь. Вот.

И тут она вспомнила, что уже давно хотела спросить, каким образом он умудряется бросить на неё взгляд, от которого по телу прокатывается жаркая волна.

— Гриш, а глянь на меня так, как ты в аэропорту на меня посмотрел, — попросила она.

— Нужна ты больно, смотреть на тебя, — скосив глаза в сторону, пробормотал он.

— Ах так, тогда не смотри! — хулигански произнесло очаровательное создание и принялось медленно развязывать бретельку, освобождая свои груди от той символической тряпочки, что именуется купальником.

Григорий, сделав скучающее лицо, поднялся с валуна и, глядя на верхушки елей, не торопясь побрел в сторону коттеджа.

Прыснув ему вслед, она стала загорать топлесс, при этом подумав:

«Теперь точно его на себя затащу, как бы ни кочевряжился, самолюбие просто обязывает! За неделю и бревно до беспамятства можно возбудить».

Придя к такому заключению, она снова купалась и загорала, а когда проголодалась, пошла в коттедж.

На террасе, в плетеном кресле, сидел её охранник.

— Господин хранитель тела, тело кушать хочет, — доложила она ему.

Он осмотрел её сверху донизу и сказал:

— Ты не смотри, что на небе облачка, сгоришь вся, ночью выть будешь. А тело мы сейчас покормим.

Он поднялся и, пройдя вовнутрь, заказал по телефону ужин.

И ужин, и вечерний просмотр ящика прошли как-то неинтересно, Ольга вовсю старалась раскочегарить своего спутника и продвинуться в своих захватнических замыслах, но он совсем не поддавался и вяло отбрехивался, а потом, когда она предприняла более решительный штурм, вообще сбежал в свою комнату. Поэтому спать они легли довольно рано.

Утро следующего дня началось со странностей. Попытавшись заказать завтрак, они обнаружили, что телефон молчит. Григорий предложил прогуляться до кухни и самим выбрать, что там есть повкуснее. Но на Ольгу, как иногда с ней случалось, напало непреодолимое упрямство.

— Никуда я не пойду! Я кушать хочу, а не бродить по лесу! — упорствовала она.

Через пять минут перебранки, Григорий сдался и пошел на кухню принести им завтрак.

Через пару минут после его ухода в дверь стремительно ворвались трое парней. Вернее двое молодых ребят, а один мужчина постарше, лет сорока пяти. Молча, они рассредоточились по комнате, и пожилой, быстро подскочив к застывшей за столом Ольге, схватил её за волосы, запрокинул голову и, зажав рукою рот, грозно предупредил:

— Не ори, убью!

Все произошло настолько быстро, что Ольга и не пыталась крикнуть и молча уставилась в эти оловянные глаза, вдыхая запах машинного масла от его руки.

— Я сейчас уберу руку, а ты будешь сидеть молча. Мы подождем твоего охранника и поговорим с ним. Если все пройдет гладко, уже минут через десять будешь дальше плескаться в море. Если все понятно, кивни.

Все было понятно, и Ольга