Дима

одновременно так радостно, что хотелось скакать и хохотать. Вместо этого я просто лежала, не шевелясь и положив руки на живот, напрасно стараясь сохранить тепло его прикосновения.

— Он тебя обидел? — Алинка участливо села на край кровати и погладила меня по голове.

Я мотнула головой.

— Ты... он тебе нравится? — в ее глазах загорелся странный азарт.

— Пф-ф-ф, — фыркнула я, — вот еще... придумала... нравится...

Но она не сводила с меня глаз.

— Конечно, нравится, — я отвела взгляд в сторону и улыбнулась. — А кому он не нравится?

— Олька... — протянула Алина с улыбкой. — Кажется, у нас назревает любовь-морковь...

— Да ну тебя, — нахмурилась я, но подлый румянец продолжал разливаться по моему лицу, а улыбка упрямо не желала покидать насиженное место.

— Он классный, — она вдруг хлопнула меня по плечу, и все встало на свои места. — Я знаю, за ним еще в школе все девчонки увивались. А он неприступный был, как скала. Он же брат мой, двоюродный... Но ты не думай, он ...хороший парень. В голове, правда, ветер, но, думаю, ты на него благотворно повлияешь...

Она говорила еще много чего, рассказывала об их совместных играх, о том, как они в детстве на море ездили. И неизменно выходило, что она попадала в какие-то передряги, а он ее выручал. Эдакий рыцарь без страха и упрека. А я слушала ее и все еще ощущала его мягкую ладонь на моем животе.

Той ночью я не могла уснуть. Я вновь и вновь вспоминала минуты, которые мы провели с ним наедине, его слова, его прикосновения, его взгляды, и воздушный шарик у меня внутри надувался еще больше, наполнялся каким-то неизъяснимым удовольствием, до которого я никак не могла добраться, сколько бы ни терзала пальчиками свою промежность.

Утром я, измочаленная как скаковая лошадь, поплелась в универ. Я и в нормальные дни выгляжу так, словно меня асфальтоукладочный каток переехал, а в то утро, наверное, видок у меня был и того хуже. И я безбожно опаздывала на первую пару.

Поняв, что торопиться мне, в общем-то, уже некуда, я замедлила шаг и присела на лавочку во дворе университета. Было холодно, накрапывал мелкий дождик. Шарик почти сдулся, и я ощущала теперь внутри неприятную пустоту.

Вдруг дождь прекратился. Я подняла глаза и обомлела. Передо мной стоял Дима, держа над моей головой зонтик. Сам он был мокрый до нитки.

— Привет, — смущенно улыбнулся он. — Прости за вчерашнее... я... — его щеки снова залились румянцем. — Я не должен был... руки распускать...

Уж не знаю, какое выражение лица у меня было в тот момент, но, видимо, не очень приветливое, потому что он вдруг начал прятать глаза.

— Дим, — я неожиданно для себя коснулась его руки. Просто мне показалось, что он собирался уйти. — Все нормально, Дим...

Он улыбнулся уже смелее и неожиданно наклонился ко мне. Я попыталась отстраниться, но все было напрасно — наши губы встретились и...

Я улетаю. Как на огромных качелях, куда-то высоко-высоко. К солнцу. У него такие мягкие губы,