Рыжая. Часть 2: Новый год

раздумывая, кивнул головой.

Она опять замялась и шепотом срывающимся голосом произнесла:

— Поцелуй меня, — и напрягшись, закрыла глаза.

Приподнявшись на локте, я подался к ней и медленно прикоснулся к её губам, тут же отпрянув. Приоткрыв глаза, она поймала мой взгляд и почти по слогам спросила:

— И это всё?!

— Нет...

Я опять наклонился к ней и на этот раз уже впился в её мягкие ...губы с такой страстью, что сам не ожидал! Это было что-то волшебное. Казалось, страсть, копившаяся во мне, причем без моего согласия выплеснулась, наружу погребя нас под собою. Я не помнил и не хотел знать, где я, зачем я... Важно было только что я с ней, сейчас и мы вместе...

Насытившись её мягким медовым ротиком, я перешёл к лицу. Поцеловал каждый изумрудно-зелёный глаз, каждую веснушку... Она страстно, но неумело отвечала мне, отдаваясь этому занятию без остатка. А я, потеряв голову, уже целовал её тонкую белую шейку, спускаясь вниз. Моя рука скользнула под пижамную куртку и сжала очень большой для её тела сосок. И без того набухший под моими пальцами, он стал совсем как камушек, твердый, теплый и приятный на ощупь.

Отпустив его, я начал медленно расстегивать пижаму. Она задрожала, закусила губу и даже побелела. Я, видя это, опять припал к её губам. Страстный поцелуй, до умопомрачения, и сверкания звездочек в глазах, чуть ли не до потери сознания от нехватки воздуха...

И вот я уже стою на коленях перед ней. Края курточки разведены в стороны открывая мне доступ к её грудкам. Малюсеньким и таким привлекательным увенчанным большими светло-розовыми сосками. Я просто как скала нависаю над ней, любуясь неожиданным видом.

— Я очень страшная, — тихим голосом прерывает она наше молчание.

Не отвечая ей, я наклоняюсь и целую по очереди сосочки, потом покрываю поцелуями грудки и, подняв глаза, трагическим голосом произношу:

— Ну не совсем. Если только тебя умыть и расчесать, то очень даже ничего... — и смеюсь.

Она, делая вид, что сердится:

— Я серьёзно, а он шутки шутит!

— Так и я серьёзно, — наклоняюсь и принимаюсь опять посасывать её прелестные соски, попутно лаская их языком.

Не выдержав испытания, она стонет и начинает ёрзать по простыне.

— Как же это хорошо, милый... — тянет она, — но я ведь красивая?

— Угу, — поддакиваю я, не отрываясь от сосков, — и вкусная!

Облобызав маленькие грудки, и ничуть не больше моих и поцеловав напоследок розовые соски, ярко выраженной грушевидной формы, которые так удобно захватывать губами и сосать как сладкую конфету... Я продолжаю путешествие. Спускаясь, всё ниже, и приближаясь к заветному «тайничку». Она напряженная лежит передо мной, закрыв глаза и откинув левую руку в сторону, а правой медленно перебирает мои растрёпанные волосы. Её красные искусанные губы издают стоны наслаждения каждый раз, когда я касаюсь губами её белого в больших веснушках тела. И какого-то острого со всех сторон...

Вот мелкая впадинка пупка. И язык, послушно обведя его контур, проникает внутрь. Она дергается, и я обращаю взор