Барбарис

быка, вставшего на задние ноги...

— Ахахахахаха! — гоготал он. — Гаварыл тэбе Максуд — нэ откривай ящик! Гаварыл! Поздно! Поздно!... — рокотал и хохотал он, подступая к ним. Обледеневшая Варя чувствовала, что муж, которого она обнимала, испаряется из ее объятий, как туман, и перетекает к джинну, обвиваясь вокруг него прозрачной спиралью. Только пронзительный взгляд, полный упрека, кольнул напоследок Варю — и расточился в тумане, уплывая в голубую муть зеркала...

— ... А? Что? Мась! Мааась! — кричала Варя, вертя головой.

В комнате никого не было. Горел все тот же тусклый свет. На потолке осталась полоса синей копоти.

Зеркало стояло в углу. Варя вскочила и подбежала к нему, вглядываясь в отражение.

Ничего особенного там не было. Зеркало отражало, как ему и полагалось, часть комнаты и саму Варю — бледную, с круглыми горящими глазами

Варя смотрела в него, затаив дыхание, минут пять или больше. И когда, выдохнув, хотела отвернуться — по зеркалу пошла та самая рябь...

— Глупая, глупая дэвушка! — услышала холодеющая Варя.

— Кто? Кто говорит? — крикнула она, повернувшись к зеркалу.

— Я говорю, — отвечала ей рябь. — Я, валшэбное зэркало Сулэймана. Синий ифрыт Максуд ыбн Асаф, сбэжав в этот варварскый мир от сваего врага, джинна Омара ыбн Рушда, захватыл мэня для связы со сваим миром. Аллах, ну как жэ пратывно осквэрнять свой язык вашим варварскым нарэчием!..

— Синий ифрит?... Где мой муж? Что теперь с ним будет? Его... его убьют? — дрожащим голосом спросила Варя.

— Хо-хо! Ти его болше никогда нэ увидышь. Хотя...

— Что? Что нужно сделать?

— Есть одна лэгэнда. Но...

— Какая?

— Слюший мэня, дэвушка, — помолчав, заговорило зеркало. — Эсли ти прямо сэйчас, вот прямо сэйчас, бросыв все, отправышся в мой мир...

— Конечно! Я готова!

— Нэ пэрэбывай!... Когда ти окажэшся там, ти будэш понимать наш язык, как свой. То, о чем папросыт тэбя пэрвий же встрэчний, тэбе нужно будэт дэлать там все врэмя. Тогда ти сможэш остаться в нашэм мире. Запомныла?

— Да! Но как мне найти мужа?

— Нэ знаю. Ищы. Ти должна будэш узнать его. Он можэт прынять какой-ныбудь савсэм другой облык, чтобы спрятаться от сваего врага. Ищы, сколько хватыт тэрпэния. А тэпер — или ти идешь, или навсэгда остаешься в своем мире. Раз! Два!..

— Иду! Иду! А куда идти-то?

— Вот глупая дэвчонка! В мэня! Два с половыной!..

Зажмурившись, Варя нырнула в зеркало.

Лоб ни обо что не стукнулся. Открыв глаза, Варя увидела вокруг свою же комнату — но только наоборот. Справа налево.

«Конечно. Я же в зазеркалье», подумала Варя.

— Куда дальше? — спросила она у зеркала.

Но оно молчало. Никакой ряби на нем не было — обыкновенное стекло.

На миг Варю кольнула зябкая, как сквозняк, мысль. Ужасно захотелось попробовать сунуть обратно, в предзеркальный мир, хотя бы палец.

Пересилив себя, Варя отвернулась.

— Наверно, нужно выбраться из квартиры, — сказала она себе.

За дверью был не наоборотошний коридор, и за ним — не зазеркальная Москва, как она думала. В глаза Варе вдруг ударил яркий свет — такой яркий, что некоторое время ее глаза ничего не