Она такая гадкая...
— Ты видела, как кто-то делал такое?
— Да...
— Кто?
— Мама...
— Папе?
— Нет... Одному... Я случайно подсмотрела... Потом ночами снилось такое... Ыыыы! — взвыла принцесса, как все девчонки, когда вспомнят что-то неловкое.
Но Игорь уже не мог остановиться. (Что поделать — он был всего лишь человеком, и меньше того — всего лишь мужчиной.)
— Теперь ты.
— Что я?
— Раздевайся. Твоя очередь.
— Ты что?! — прорезался вновь звонкий голосок. — Ни одному мужчине не дозволено видеть наготу небесной принцессы!
— Ни одному, кроме меня.
— Как ты смеешь... — протянула принцесса. Это прозвучало не надменно, а просительно, даже умоляюще.
— Наверно, ты еще маленькая, и боишься меня разочаровать?
— Да как ты... ты... — задохнулась принцесса. Подскочив, она отвесила Игорю пощечину, крепкую до обморока, потом еще одну, и еще, и еще.
Тот хотел схватить ее, но принцесса отскочила и подняла руку с браслетом. Глаза ее сверкали, как черные молнии.
Игорь пережил несколько неописуемых мгновений.
... Но принцесса опустила руку.
— Суди сам, — сказала она, сглотнув слезы. И медленно вывернулась из своего пестрого полотнища.
В который раз Игорь похолодел. Хрупкое, трогательное, стыдное тело принцессы гнулось перед ним в зябких мурашках первого обнажения. Небольшие грудки застенчиво смотрели в разные стороны, будто отворачивались от Игоря. Внизу розовела и маслилась нежнейшая, как весенние почки, щель, горящая от его взглядов. Вокруг не росло ни волоска. Тоненькое туловище принцессы было девственно чистым — ни татуировок, ни пирсинга; узоры спускались с головы на плечи, на руках доходили до локтей, на ногах до колен. Маленькие, беззащитные сосочки были точь-в-точь как рубины у нее в коже...
Игорь привстал.
— Никогда не видел ничего прекраснее, — заявил он, вовремя сообразив, что нужно сказать. (Впрочем, он ни на полкопейки не соврал.)
Принцесса всхлипывала. Игорь подполз к ней на коленях (в этот момент он действительно чувствовал себя ее рабом), заглянул в глаза, как собака...
— Не надо, — жалобно попросила принцесса.
Он снова глянул на нее — и прильнул ртом к запретной щелке.
— Не... надо... я... я... приказываю тебе... — бормотала принцесса. Игорь лизал ее, обхватив руками ягодицы, пружинящие под пальцами, а она извивалась в его руках, как рыбешка, и хныкала. Если бы он опустил руки — она упала бы на пол...
Щель текла горьким клеем. Игорь всасывался в нее ртом, опухшим от соли, пока не почувствовал, что принцесса на грани.
Огромный его кол вновь таранил воздух... Решившись, Игорь повалил на пол хрупкое существо, скулящее от ужаса и похоти, и стал медленно, чтобы не навредить, вдавливаться вовнутрь, чувствуя, как липкое колечко обтягивает его и всасывает в себя...