Костя + Лиля =

поднапрягся — и она вдруг выключилась. Лиловые накрашенные губы шевелились беззвучно, как у камбалы.

Вытянув руку, Зотов подцепил ногтем кончик ее носа и притянул к себе. Нос тянулся за пальцем, как нитка соплей.

Лицо Наталь Семенны перекособочилось. Зотов поднял другую руку, махнул ей, будто протер воздух тряпкой — и оно смазалось в бурую кашу.

Вокруг заплясали языки пламени, но поздно: Зотов вытирал их невидимой тряпкой, и они исчезали бесследно, и с ними — проходная с мебелью, стенами и потолком. За ними проступал мерцающий хаос — то ли Ничто, то ли Нечто.

Зотов трудился, пока невидимая тряпка не стерла последний остаток паркета. Потом выпрямился, не пуская предательский холодок в сердце, и осмотрелся.

Он стоял на бездне. О том, как это выходит, задумываться было нельзя — он знал это и не задумывался.

Вокруг мерцало Ничто-Нечто, не улавливаясь взглядом: как только тот пытался сфокусироваться на чем-либо — оно тут же ускользало на периферию зрения.

(... Запределье... Что ж. Коль вытер Бабу-Ягу и ее избушку на курьих ножках — значит, и свое нарисую... Только вот что — свое?)

Он ведь еще ничего толком не знал.

Кроме того, что Наталь Семенна — никакой не фантом его сознания, а программа, состряпанная Вражиной для его же, Зотова, облапошивания. Чтобы внушить Зотову, что здесь, в Запределье, он должен бояться могущественных сил, а сам ну ничегошеньки не может. Тогда как он может огого сколько. Как минимум — стереть эти самые могущественные силы невидимой тряпочкой, как пыль со стола. Как максимум...

(... В обычном состоянии люди здесь спят. Благодаря серой пилюле мое сознание работает здесь, сохраняя равновесие и оберегая меня от жути Запределья, как скафандр. Итак... Вражина может отсюда программировать Интерфейс. То бишь — обыкновенную нашу реальность. Он может ставить и удалять события, вещи, людей, как программы. Гипотеза состоит в том, что все то же могу и я. Доказать ее может только эксперимент. Что ж...)

— Начнем, — сказал он и удивился, что слышит свой голос. — Поиграем в демиурга, значит.

Для начала было непонятно, что с Этим Всем делать. Нужен какой-то пульт управления. Главный Компьютер был разлит в мерцающем Ничто-Нечто, как молекулы в ваккууме. Он был неосязаем. Чтобы управлять им, нужно подобие Интерфейса.

— Каким должен быть Главный Компьютер? А вот таким, — Зотов вытянул руку, и из нее, как из фонаря, брызнул свет. — Таким, чтобы из него можно было лепить реальность.

Он водил лучом света по Запределью, рисуя на тьме некое подобие экрана.

— Ну-ка... Свет мой зеркальце, покажи-ка нам... Покажи-ка нам жилище Кости Зотова утром 13 января 20... года.

На экране нарисовалась, как живая, его комната с кроватью. На ней спал безбородый пацан Костя, обнимая Лилю.

(... Тааак... Теперь нужно: а — пробраться в этого Костю, бэ — сделать так, чтобы тот вспомнил все, что знаю сейчас я...)

Для этого требовалась, наверно, какая-то особая пилюля. Зотов не имел о ее составе даже приблизительного...

— Стоп. Какие проблемы, если я здесь всемогущ?

Зотов выхватил из бездны одной рукой пилюлю, другой — стакан воды. Выпил и