я видел, как кивнула она.
— Ну, по крайней мере, я знаю, что ты чувствуешь. Ты мог бы просто послать меня к черту, а не убегать.
— В том-то и дело, Мел. Я не хочу, чтобы ты отвалила. Сейчас ты — лучшее, что есть в моей жизни.
— Но недостаточно хороша, чтобы любить меня, верно?
— Ты не можешь так думать. Дело не в том, что ты недостаточно хороша. Дело в том, что я не могу дать тебе той любви, которой ты заслуживаешь.
Ирония того, что я повторял те же самые дурацкие успокаивающие слова, которыми кормила меня Наоми за время, проведенное вместе, не ускользнула от меня. На самом деле, меня тошнило от одной мысли об этом. Это просто напомнило мне, что мы с ней не такие уж разные.
Мел сардонически усмехнулась и недоверчиво посмотрела на меня.
— Ты же не серьезно. Вау. Да ты действительно придурок.
— Мел...
— Отвали, Джош! И постарайся потерять мой номер, пока будешь этим заниматься!
Она сердито оттолкнула меня и потопала к двери. Мне хотелось сказать что-нибудь, чтобы остановить ее, заставить повернуться и прыгнуть в мои объятия. Я хотел вернуться к тому, какими мы были до того, как я стал таким гребаным идиотом. До того, как она сказала: «Я люблю тебя». Боже, я просто хотел взять ее в свою комнату и затрахать ее до бессвязности. Но я этого не сделал. По-своему, довольно жалко, я поступил правильно. Я отпустил ее.
Она распахнула мою дверь и собиралась навсегда покинуть мою жизнь, но что-то остановило ее. Она стояла в дверном проеме, положив руку на дверную ручку, и начала плакать.
— Это был первый раз, когда я сказала мужчине, что люблю его.
Я уставился на нее с открытым ртом, чувствуя себя самой низшей формой китового дерьма, которое когда-либо существовало. Забавно, но Наоми разбивает мое сердце на миллион кусочков, а я заранее за это расплачиваюсь. Может быть, я заслужил всю ту боль, что обрушилась на меня. Я всегда думал о себе как о жертве, но по иронии судьбы теперь сам был преступником.
Но Мел была солдатом. Я наблюдал, как она взяла себя в руки, вытерла глаза и, не оглядываясь, закрыла за собой дверь.