Мамин доктор

Сергеевна сорвала с Семёна одеяло. Там, под одеялом обнаружилось именно то, что она и ожидала — трусы были спущены до колен, а член стоял торчком. «Надо же, совсем как у взрослого... « — пронеслось в её голове. Останавливаться, правда, она вовсе не собиралась.

— Ну и что, я не права?! — нависла она грозно над несчастным Семёном — Если мастурбируешь, так хоть гигиену соблюдай!

Бедный Семён молнией метнулся за одеялом, накрылся едва ли не с головой, старательно натягивая трусы.

— Вот так-то лучше! — смягчилась Екатерина Сергеевна. — Подожди, сейчас я тебе салфетку дам.

С этими словами она подошла к шкафу и, открыв дверцу, стала перебирать вещи на самой верхней полке — именно там лежали носовые платки и льняные салфетки. От том, что ночнушка приподнялась, обнажив ягодицы, она подумала, только услышав, как Семён хрипло произнёс: «Не надо!». В животе опять противно заныло, лицо залила краска. Екатерина Сергеевна, правда, постаралась взять себя в руки. Подав Семёну салфетку, произнесла, как можно непринуждённей: «Смотри, не переусердствуй» и вышла из комнаты. Ноги сами привели её в ванную. Скинув ночнушку, она встала под холодный душ, надеясь прогнать это наваждение. Душ, однако, помог слабо. Выйдя из ванной, она всё так же ощущала тяжесть внизу живота и тянущую боль, ставшую её постоянной спутницей. Пройдя на кухню, долго смотрела в окно, просто наблюдала за тем, как падает снег, без единой мысли в голове. Потом, достав из полки початую бутылку коньяка, щедро налила себе и залпом выпила. Поморщившись, взяла из вазы яблоко и с хрустом откусила большой кусок. Яблоко было сладким, таким как надо — то, что оно было не мытым, сейчас вовсе её не беспокоило. Налив ещё, на донышке рюмки, неторопясь выпила, уже с заметным удовольствием от хорошего коньяка. «Ладно, пора спать». — Екатерина Сергеевна неспеша поставила на место коньяк, ополоснула рюмку и выбросила в ведро яблочный огрызок. Проходя мимо комнаты Семёна, решила, что надо зайти, посмотреть, как он там. Войдя, она увидела, как он молча лежит, отвернувшись к стенке. То, что он не спит, было понятно по отсутствию характерного посапывания. В этот момент ей стало ужасно стыдно — до мурашек по коже. «Ну, и дура же я!» — Екатерина Сергеевна готова была разрыдаться. — «Они же все в этом возрасте «ручным трудом» занимаются. И он вовсе не виноват, что у тебя всё так сложилось... Единственного родного человечка — и мордой об стол, как говориться! Сорвала злобу, и довольна, коньячком балуешься!». Опустившись на его кровать, она провела рукой по его волосам.

— Ну, ладно тебе! — постаралась она сказать как можно непринуждённей. — Подумаешь, мне в твои годы и не так попадало! Знаешь, как мне влетело, когда меня мать с мальчиком застукала!

Про мальчика было чистое враньё, но надо же о чём-то говорить...

— Отстань, иди спать! — Семён всё так же лежал, уткнувшись лицом в спинку дивана. Постояв несколько секунд, Екатерина Сергеевна мягко опустилась на диван и прилегла рядом, обняв