Неожиданное открытие

концерт. И милиция, и полиция, и участковый по сто раз тут перебывали, но вечно и незыблемо пьяный индеец Джо с боевым томагавком наперевес, униматься или подыхать никак не хотел. Да и тетя Наташа тоже хороша птичка. Как только вождь краснокожих и красномордых выдвигался с утра на очередную шабашку, тут же сразу комната тёти Наташи становилась временным пристанищем для её многочисленных кобелей, менявшихся со скоростью звука. Любвеобильная гетера успевала пропустить через свой станок от пяти до восьми функциональных хахалей и к приходу Чингачгука едва успевала навести порядок. Но в коммуналке стены имеют глаза и уши, и безо всяких там камер и видеорегистраторов грозный и заправленный по пути под завязку ирокез знал обо всех подробностях ещё на подходе. С наполовину отпитой бутылкой бормотухи, торчащей из кармана, в полной боеготовности, он чесал кулаки и почти ровно шёл по тропе войны.

Если бы только это. Ведь на нашем пролёте проживали ещё две тётки, лет так под пятьдесят, которые баловались водочкой с завидным постоянством, и с наступлением сумерек у них начиналась дискотека 80-х. Они визжали и плясали, вспоминая молодость чуть ли не до рассвета, и курили как сапожницы, отравляя своим дымом весь коридор. Их ностальгические посиделки к полуночи плавно переходили в ностальгические музыкалки и ритмичный грохот ударника сливался с топотом каблуков их туфель. Стены и пол ходили ходуном и засыпать приходилось в условиях взлёта сверхзвукового бомбардировщика. Ещё в одной комнате жила молодая девушка-лесбиянка по имени Оля, которая лесбиянкой стала в тюрьме, отсидев пятёру за непреднамеренное убийство неверного мужа. Во всяком случае, так говорила тётя Наташа. Вот такой личный состав лишь на нашем пролёте вонючей помойки, именуемой коммуналкой. По воплям и крикам из другой половины, можно было судить о проживающих там выползнях ещё похлеще. Немудрено, что участковые менялись у нас тоже с завидным постоянством, устав разгребать очередную бытовую блевотину. Ну про плесень, тараканов, пауков, и прочих представителях местной поганой флоры и фауны — это отдельная история, и упоминать про неё уже просто нет сил.

Говоря про Олю, что она была лесбиянка, тётя Наташа была не совсем права. Скорее всего, собрала чужие сплетни. Или потому, что Оля приводила не одних только парней, но и размалёванных девок? И перед дверью её каморки впору было вешать красный фонарь? Скрип дивана, непрекращающиеся стоны и характерный свист плетей наводили на подозрения, что её комната напоминает пыточную палатку подразделения игил для выбивания показаний из Сирийских военнопленных. Но ведь добровольно же ходят. Значит, получают удовольствие. Да и не постоянно это было. Чаще за дверью царила тишина и даже звук телевизора был приглушённым. Меньше всего я знала эту Олю, потому как тесно с ней не контачила. Да и встречались мы с ней не часто, потому что её комната располагалась в самом конце коридора. Работая посменно, я уходила рано и приходила поздно. А когда наступали выходные, я по