Свеча горела

Витальке!

На входе головка члена явственно ощущала узость горла, на выходе язычок бешено обрабатывал уздечку. В моём перевозбуждённом состоянии выносить такое наслаждение долго было невозможно. Стиснув зубы, я терпел сколько мог, но через 20 секунд сдался. Сперма хлынула толчками и, казалось, они никогда не прекратятся. Ни до, ни после в моей жизни я никогда так обильно не кончал. В том же ритме двигалось и горло Тоньки, глотающей скользкий напиток с явным удовольствием. Под конец она облизала обмякшую головку, поцеловала её и благодарно взглянула на меня. Взгляд её был безмятежен и просветлён. — Всё, теперь уходи! А то искать будут.

Я бы конечно задержался на часок-другой, но она была права. Пора было делать ноги. Я натянул шорты, пошёл к двери. Обернулся. Свеча горела. Тонька смотрела мне вслед. Её бледные соски казались прилипшими к телу лепестками розы.

Вернувшись в свою хату, я нашумел, чтобы проснулась жена, для порядка устроил ей выговор, что бросила меня в чужой хате, и с наслаждением плюхнулся в кровать. Заснул мгновенно.

Утром проснулся от шума мотора. Вернулся Виталька, даже раньше, чем ожидал. Все вопросы решил успешно. Через день они должны были быть уже в аэропорту. Собрались быстро, заперли хату, в полдень уехали. Встретиться с Тонькой хоть раз глазами не удалось. Больше я её никогда не видел.

Наш отпуск тоже вскоре заканчивался. Без соседей стало скучно и пусто. Оставшиеся дни я посвятил углублённой ловле карасей.