Личный прием

нагловато улыбнулся мичман.

— Да понимаешь ли ты, балбес, что тебя ждет?!

— Что? — мичман, не мигая, смотрел в глаза командира.

— В лучшем случае, дадут под зад коленом, и мигом вылетишь со службы, если в тюрьму не загремишь!

— Гы! За это не посадят. Я проконсультировался у юриста...

— Скажите, пожалуйста! Он, видите ли, проконсультировался! Я знаешь ли ты, что сказано про часового стоящего на посту, да еще с оружием в руках?!

— Знаю. Часовой — лицо неприкосновенное...

— То-то. А ты что с ним делал?

— Ничего...

— А начальник ВОХРа доложил, что от ваших утех караульная вышка ходуном ходила.

— Так то ж от взаимного прикосновения...

— А как вообще ты на вышке оказался?

— Дык, я помощником дежурного по части стоял. В мои обязанности входит проверка караульной службы: два раза ночью и один раз днем.

— Так ты, просто молодец! У Натахи Привезенцевой в ту ночь на вышке под ее юбкой бдительность несения часовым караульной службы проверял?

— Она сама виновата...

— Это как же?! Извольте пояснить!

— Ну, пошли мы с разводящим по постам, гляжу, а на третьем посту на караульной вышке часового нет.

— Как нет?! Там же как раз и дежурила Привезенцева.

— Вы правы. Ее смена. Вот только не увидели мы ее на вышке...

— Ну! И что же дальше?

— Пошептались мы с разводящим и решили, что уснула баба на посту. И тут он мне тихо говорит: «Полезай на вышку, но тихонько. Не разбуди. А я потом на эту тварь докладную настрочу за сон на посту». Ну, я и полез. Ступаю по ступенькам тихо, словно кот крадусь за воробьем, сидящим на ветке. Поднялся и что же вижу?

— Что?! — глаза у командира стали круглыми от нетерпения.

— А то. Лежит наша баба на спине, ноги в стороны раскинула, а над ней лихим жеребцом трудится Иван Емельянович...

— А это что за гусь?

— Ну, наш начальник ВОХРа...

— Что-о-о?! Ты, наверное, белены объелся. Он же у нас заслуженный человек, ветеран. И как только ты посмел на такого человека сей поклеп навести?!

— А вы сами у него спросите. Если еще совесть не совсем потерял, то подтвердит. Он, когда увидел меня, сильно испугался, вскочил, штаны натянул и сказал: «Ты ничего не видел. Понял?! Можешь ее дотрахать за меня», и стал спускаться с вышки.

— Ну, а ты?

— Кто же от такого подарка откажется. Те ушли, а я повернулся к Натахе. Та лежит, даже позу не изменила, только глазищами в меня стреляет. Там как раз столб с фонарем рядом, так, что вся ее «аппаратура» была видна, как на ладони.

— Ну, и ты не посрамил звания мужского племени, так оттянул бедную женщину, что вышка закачалась?!

— Не посрамил. Вот только если бы она не орала при этом, то все бы тем и закончилось. Я же не знал, что каждый ее оргазм будет сопровождаться диким воплем. Так орала, словно ее не дерут, а режут.