Пашка-людоед

такая сумка ещё была.

— Точно? — придвинулся парень.

— Ага, — кивнул Пашка. — Я запомнил, ещё подумал — большая такая сумка, как тащит.

— Потом не видел? — не отставал парень.

— Не-а, — помотал головой Пашка.

— На, держи, — парень протянул купюру.

— Да не, — отказался Пашка. — Не за что.

— Да бери, заработал же! — парень покровительственно улыбнулся.

— Будь здоров! — махнул Пашка рукой, одновременно отстраняя деньги, и направился к выходу из двора. — Мне пора!

Выйдя на улицу, он нырнул за ближайший киоск «Роспечати» и оттуда увидел, как из двора выехал белый «лексус» с номерами 777. Подождав немного, Пашка бросился назад во двор. Людмилы нигде не было.

Войдя в подъезд, Пашка почти бегом поднялся на свой этаж. Открыл дверь.

Людмила смотрела на него большими испуганными глазами, держа в руке большой нож.

— Тихо, — сказал Пашка, заходя внутрь и закрывая за собой дверь на засов. — Он уехал. Я видел. Положи нож, Люда.

Как-то само у него вырвалось это «Люда».

— Ты ему сказал про меня? — пляшущими губами выдавила Людмила. — Он тебе деньги обещал?

— Не сказал. И да, обещал, — кивнул Пашка, по шажочку подходя ближе. — Давай я ножик отнесу, мне хлеб отрезать надо.

— А? — моргнула Людмила. Протянула нож. Пашка немедленно убрал его, потом взял её за плечи и повёл в зал. Усадил на диван и сказал:

— А вот теперь расскажи мне — что за парень, что за ссора с родителями и что вообще происходит?

Людмила помолчала, кинула на него пару раз взгляд и сказала:

— Это Владлен, парень, которого родители видят моим мужем.

Одним предложением описала ситуацию, мельком подумал Пашка.

— Ты из-за этого с ними рассорилась? Он тебе не нравится?

Людмила кивнула. Помолчала, глубоко вздохнула.

— Мы с ним встречались полгода. Сначала всё здорово было, наши с ним родители знакомы. Ну а потом я как-то стала замечать, что всё у Владлена так выглядит, будто... Всё уже решено. И я просто как... Какая-то статуэтка.

Она теребила пальцами подол платья. Подумав, Пашка достал из бара начатую бутылку крепкой горькой настойки и налил маленькую рюмку. Дал Людмиле.

— Давай, тебе сейчас точно не помешает.

Поколебавшись, девушка выпила. Подышала открытым ртом, помахала немного ладонью. Вытерла набежавшие слёзы.

— Ну и стала Владлену говорить, что это неправильно. Что не хочу так. А он сначала просто улыбался, говорил, что я что-то себе придумываю. А потом, наверно, родителям что-то сказал, потому что мама мне стала лекции читать — как надо себя в жизни поставить чтобы всё хорошо устроилось. И чем дальше, тем хуже. Владлен за мной следил, буквально преследовал...

Людмила встала и подошла к окну. Постояла, качая тюль туда-сюда. Потом повернулась:

— Вот как можно просто взять и продать дочь?! Я же не овца, не лошадь какая-то! Паша! Я разве картина или не знаю что, что меня можно продать?

Пашка подошёл к ней и, поколебавшись, обнял её за плечи. Сказал негромко:

— Конечно нет. Ты — человек. Хороший и не продающийся. Тебе же 18 есть?

Людмила кивнула, ткнув Пашку подбородком в ключицу.

— Паспорт