Летняя фотография

(без зубов, конечно) в её мокренькую пещерку. Тёплые, даже горячие губы катались под языком; уставший от трения, но упрямо стоявший клитор заставлял Ирину постанывать, когда встречался со мной.

Я примерился и ввёл член в столько любимый им тёплый, влажный и мягкий кармашек. И, придерживая Ирину за бёдра, стал натягивать её на себя. И от себя. На себя — от себя. Она скрестила ноги у меня на попе и я, уперевшись в пол, смог увеличить скорость.

Скоро я почувствовал приближающееся чувство конца и смог выдавить:

— Точно можно... наполнить твой... кармашек?

Ирина только кивнула, сосредоточившись на своих ощущениях. И я, сделав ещё несколько качков, уже почти судорожных, стал обстреливать её донце.

Ей в этот момент тоже хватило и она, обхватив меня за спину, начала делать движения тазом из стороны в сторону...

Я перевёл дыхание, оперевшись на локти и чувствуя её твёрдые соски, тыкавшиеся в меня в такт дыханию. Собрался с силами и вынулся из неё. Посмотрел по сторонам в поисках чего-то похожего на платок. Ирина лежала, смотря на меня сквозь полуприкрытые веки. Потом, поняв, что я ищу, сказала:

— Подожди, я принесу.

Она быстро шмыгнула за дверь и вернулась с пакетом влажных салфеток. Я вытер член, глядя, как она тоже старательно вытирает себя между губок. Да уж, озерцо я ей наделал знатное. Заметив мой взгляд, Ирина смутилась и прикрылась рукой:

— Не смотри. Ну, что ты?

Я хмыкнул, прижал её к себе и поцеловал крепко. Потом, отстранив, сказал:

— Дурочка, я хочу видеть тебя всю и везде. Ты вообще такая, что я бы тебя съел.

— Не надо! — засмеялась она, вытираясь.

— Или нет, — сказал я, прищурившись и прикусив губу в улыбке, — слизал бы, как мороженку. От ушка по горлышку вниз до сосочков таких замечательных титичек, потом по животику вниз навстречу такой приятной дырочке. Ирочка-дырочка...

— Перестань, — смеялась она. — А то я снова захочу.

— И отлично! — заверил я.

— Нет, — замотала головой она. — Домой пора, надо закрываться.

Я смотрел, как она закрывает дверь. Блин, вот это да...

— Ты фотографии не забыл? — спросила она, отправив прядь за ушко.

— Взял, — немного печально сказал я.

— Ну, — сказала Ирина. — Я пошла.

Я отпустил её метров на двадцать, а потом спросил:

— Ирина, а можно тебя куда-нибудь пригласить?

Она обернулась, посмотрела без улыбки. Потом сказала:

— А не поздно?

— Ну, завтра давай, — торопливо сказал я.

— Не в том смысле, — покачала головой она. — Ты и так уже получил то, что было бы после нашей встречи. Зачем теперь встречаться?

И пошла дальше.

— Не всё. Ира, это — не всё. Ты можешь дать мне намного больше. Я знаю. Я чувствую это.

Её шаги замедлились. Ну, где же вы, те самые слова?

— Ир, у тебя есть загранпаспорт?

Она обернулась, и её тёмные глаза озарились улыбкой.