Цыганка

бестолково спрашивать:

— Ты что? Что? Ну извини: я ж первый раз так!

Видя, что Лена пытается вытереть лицо, он подскочил к коляске, выхватил сложенную вчетверо фланелевую подкладку, оказавшуюся, к счастью, еще не использованной, неумело стал помогать.

Отплевавшись и утеревшись, Лена встала, отряхнула колени, сунула тряпку в руки папаше, поправила юбку.

— Ну все, привет, я пошла.

— Куда? Погоди, я же о тебе ничего не знаю!

— Ничего, — подтвердила Лена.

Голос у нее осип, голова опять была совершенно пустой, и Маша Чичерина, как оказалась, и не думала покидать облюбованное место. Парень попытался удержать девушку, схватив ее за руку, но совсем некстати дал о себе знать тот единственный свидетель исполненного Леной минета, о котором оба позабыли:

— Уа: уа!: — пронзительный голос малыша или малышки вернул молодого папу к действительности.

— Ты: это: как с тобой связаться?"Анжелика», говоришь? А спросить кого?

— Спроси Лайлу, — через плечо бросила Лена.

Мелодия в ее голове тут же сменилась на старого доброго Тома Джонса, знакомого Лене по папиной коллекции mp3-файлов. Напевая шлягер семидесятых, Лена, поминутно спотыкаясь, но совсем этого не замечая, добрела до выхода из сквера.

«Как она там сказала? Валеты?»

Уже пережитого приключения Лене вполне хватало. Она зажмурила глаза, сосчитала до десяти, сказала «Чур меня», пригнула голову и, стараясь смотреть только на носки туфель, вышла на оживленный перекресток. Отсюда до ее дома было рукой подать, она дошла бы и с закрытыми глазами, но предстояло пересечь улицу, а светофор, как обычно, не работал.

На середине проезжей части визг тормозов заставил ее испуганно повернуть голову. За рулем «Кресты» ехидно улыбался в лицо Лене смуглый тип кавказской национальности. Он даже приветливо сделал ручкой, не то приглашая Лену пройти, не то занять свободное место рядом.

Быстро засеменив ногами, Лена перебежала опасное место, но при этом умудрилась столкнуться с сутулым очкариком, зацепившемся за ее сумочку. Очкарик извинился, Лена, уже паникуя, прыжками помчалась к подъезду.

Ух, кажется, все! Она прислушалась, на лестнице было тихо. Взлететь на пару пролетов — пустяк:

Ах, Лена, Лена! В лучших традициях Голливуда главная неприятность с героем случается именно тогда, когда миллион долларов уже в кейсе. Об этом и вспомнила Лена, когда перед самым финишем распахнулась дверь соседской квартиры, и на площадку сперва выскочила маленькая вертлявая собачонка, а следом показался переросток Вова, которого Лена принципиально игнорировала уже полгода после одного мерзкого случая, рассказ о котором мог бы сильно затянуть эту историю.

Из краткого ступора Лену вывел голосистый лай собачки.

— Привет, Валет! — сказала Лена.

— Ее Люськой зовут, — пробасил Вова. — Здравствуй, Лена.

— Здравствуй, Вова. До свидания, Вова.

Лена повернула ключ и вошла в квартиру.

На этом в истории про цыганку можно было бы поставить точку. Не стоит, вероятно, рассказывать о том, как едва оказавшись дома, Лена бросилась в ванную, стащила промокшие трусики и принялась отчаянно мастурбировать, приговаривая при этом: «Ах ты, целочка моя, целенькая, ненаглядная, не отдам тебя ни-ко-му, разве принцу Уи-лья-му!»

Но нельзя не упомянуть о последнем эпизоде этого