Ньяна

поражение.

... Надо было видеть это личико! Никакой Спилберг с Тарантиной Вам этого не покажут... У человека рухнул БИЗНЕС! Дело всей, быть может, его жизни...

После этого я встал, и ушел.

Всякие грабежи немедленно прекратились.

... Только хитрый абориген, все равно прижучил и обмишулил белого человека! Все-таки мы, белые люди — очень наивные...

В Африке процветает рабство. И всегда — процветало. Ребенка тогда, можно было купить за 50 франков, любую женщину — за 100. И не на ночь купить. Навсегда. Купить можно у отца — сына, или дочь, у мужа — жену, у брата — сестру. Это совершенно — в порядке вещей. Так было всегда. Самое интересное, что рабам не нужны никакие ошейники-вериги-кандалы. Они сами будут за вами ходить, как привязанные. Добровольно. Никуда не убегут, и даже — не подумают о побеге. Причина проста: раз купил — обязан кормить. Все. Этого — достаточно.

И, вот.

Иду я как-то по улице (мы пробыли в этом городишке, дней шесть), и встречаю девушку... Ну, что Вам сказать?... Это была не девушка, это было — произведение искусства! Кто-то из ее бабок-дедок, а может и более близкие предки, явно согрешили с белыми. Она была, конечно, темнокожей. Прилично... Но. С совершенно европейскими чертами лица и длиннющими ногами (у африканцев длинных ног — не бывает; большая задница, только), с великолепными волосами, цвета темной ночи, вовсе не такими мелкими кудряшками, как всегда (Анжела Девис, ау!), а просто — слегка кудрявыми. Была она в каком-то гавайском платьице из ситчика, весьма коротком, надо сказать. У меня есть кусок оцифрованного видео с ней: я Вам как-нибудь покажу. Она там, в этом самом платьице, играет со щенком.

Я — обомлел, и пошел за ней. Со мной было два штурмовика (нам запрещалось ходить, даже в туалет, в одиночку); они заблеяли, но — прониклись. Человека же — понесло.

Я вычислил, где она живет, и к вечеру, я, мой второй номер (он был моим другом, поляком, пока не погиб в Pala, возле Камеруна, когда мы попали в засаду), и еще один штурмовик. Я был — с цветами... Нет, Вы не понимаете, что такое а Африке подарить женщине цветы. Черной женщине. Это — маразм высшей пробы! Это даже невозможно обсуждать! Что с ними делать-то?!! Она — не знает. Их же — не едят. Их нельзя — надеть. Их нельзя, даже — продать!!!

Однако, она — взяла. Взяла и представилась: «Ньяна»... Говорила на французском, со весьма приличным произношением, что — редкость. Произношение, я имею ввиду. Мои соратники деликатно уселись пить пиво под какой-то местной смоковницей, а мы с ней прошли в дом.

Все, я — пропал!

Дальше все, как в тумане. Только на операцию по выпиливанию папика, я — собрался. Все сделали — грамотно. Потерь, раненых — нет, у Сорбонского медика около тридцати штук холодного груза, включая его самого. Операция — выполнена.

... Вот только, как мне быть с Ньяной?... У меня же — жена, да и живу я в палатке-казарме, отнюдь, не один...

Секс с ней случился в первый же вечер, когда я принес цветы: в Африке к этому гораздо