Ампоссибль

Я не помню, с какой пьянки возвращался. Помню только, что с противоположного моему Перово конца Москвы. На метро. Последним поездом. На выходе из подземки и случился весь этот ампоссибль.

Закурил, едва шагнув за турникеты. На лестнице что-то сидело. Силуэт выказывал особь мужеска полу. Как только я поравнялся с этим чем-то, оно промолвило из темноты молодым, но изрядно прокуренным и пропитым голосом:

— Алё, закурить есть?

В момент стало страшно. Видимо, только «алё», как бы с другого конца телефонного провода, придавало немного смелости.

Я: Есть.

Он: А можно две?

Я: Бог троицу любит.

Он: Спасибо.

Я: На здоровье.

Я почему-то стою и пялюсь на силуэт, пытаясь различить какие-нибудь особые приметы. Так, на всякий случай. Пока я только и знаю, что это молодая мужская особь.

Он: Слыш, купи пожрать чё-нибудь, а?

Я: Где?

Особь встает и указывает десницей на палатку поблизости. Молча идем навстречу еде. В свете фонаря вырисовывается гладко выбритое лицо с красивыми мягкими чертами. Или, наоборот, лицо не знает бритвы. По той простой причине, что на нем еще ничего не растет. Светлая челка закрывает не только левый глаз, но и всю левую половину лица. Полагая, что она такая же симпатичная, как и правая, пытаюсь состроить в мозгах целый портрет.

Он: Во, мне «Баунти». А лучше — два!

Я: Бог троицу любит.

Чавкая и причмокивая, поедает все три. Да так быстро, что я едва успеваю сделать пару глотков пива.

Он: Мерси.

Я: Силь ву пле. Ладно, мне пора.

Он: Подожди, давай еще покурим.

Я: Ну-у,... давай.

Пива он не захотел. Ему было нужно другое.

Он: Слыш, не хочешь меня факнуть?

Я: С чего это вдруг?

Он: А я такой вот ампоссибль.

Я: Кто?

Он: Это значит «невозможный». На французском.

Я вспомнил недавние «мерси» и «баунти» и решил, что парень полиглот. Но спросил, дабы убедиться в прозорливости.

Он: А это... куда?

Я: Да все туда же, только с презервативом. Без него не могу.

Он: Ну тогда отвафли меня.

Я: А ты откуда такой прыткий?

Он: Издалека.

Я: Оно и видно.

Ему было лет семнадцать. Среднего роста. Худенький. Шмотками напоминал не то хиппи, не то бомжа. Рваные джинсы не первой и даже не сто двадцать восьмой свежести, белая (с большой долей дальтонизма) футболка, торчащая из джинсовой куртки другого, чем штаны, цвета. Я бы даже сказал, противоположного цвета. Я бы поставил на «бомжа», но отсосать все же решил дать. Просто так. От тоски. Зашли в кусты. Он присел на корточки, расстегнул «молнию».

Он: Фак ю, а ты без трусов!

Я: Жарко.

— Я тоже, но у меня их просто нет, — цедил он уже сквозь член.

Опять он: Слыш, какой он у тебя мятный!

Я: Это от того, что я жую «Стиморол».

Лижет яйца, положив основной кусок мяса поверх челки.

Он: Не, у тебя потрясный мятный хуй! Засунь мне его в сраку!

Я: Не-а, после этого он вряд ли останется мятным.

Он: Да ладно, не ссы, хотя б на полшишки.

Я: Соси, не разговаривай.

Он: Надоело.

Я: Так быстро?

Он: Ты чё, думаешь, ты первый сегодня?

Я: А какой?

Он: Третий.

Я: Ну а чего