Ясельный возраст (инфантилизм).

было намочить пеленки, так еще решил туда покакать? — улыбнулась Ира.

— Какой грязный, — сказала Настя, — Ксюша уже наверное жалеет, что вызвалась подмывать мальчишку.

— А что делать, — вздохнула Ксюша, — Должен же кто-то подмыть ребенка. Вы вдвоем явно не собираетесь этого делать.

Ксюша взяла со стола маленькую тряпочку и отошла к раковине. Я наблюдал, как девушка мочит свою тряпочку под краном.

— Такой смешной, — улыбнулась Ксюша, вернувшись к столу, — Никогда не думала, что увижу семилетнего мальчишку в таком состоянии. Не просто мокрого, а с большущей кучей между ножек.

В комнату зашла Оля.

— Ну что вы стоите и любуетесь на мальчишку? — недовольно спросила старшеклассниц старшая нянечка, — Я думала, вы его уже давно подмыли.

— Такой грязный, — вздохнула Ксюша, — Даже ...не знаю, с чего начать.

— Начни с того, что отложи эту тряпочку в сторону, — сказала Оля, — А теперь задери ребенку вверх ножки и вытри ему попу его же собственным подгузником.

— Вот так, чистым концом? — спросила Ксюша, вытирая меня между ягодиц.

— Вытирай, вытирай, — усмехнулась Оля, — Попу, ножки, мошонку. Везде, где грязно.

Ксюша принялась старательно вытирать меня между ног.

— Видишь, какой он теперь чистый, — улыбнулась Оля через минуту, — Теперь вытащи из-под мальчишки подгузник и подмывай как обычно — намыленной тряпочкой.

— Наверное мокрые пеленки тоже лучше из-под Саши вытащить? — заметила Ксюша и осторожно повернув меня на бок, вытащила из-под меня все пеленки.

— Постели на стол сухую пеленку, — напомнила Оля.

Ксюша вернула меня на спину. Лежать на сухой пеленке было гораздо приятнее.

— Можешь задрать карапузу вверх ножки? — попросила Ксюша Настю.

— Подержать для тебя мальчишку? — спросила Настя, сильно задрав мои ноги.

— Ага, — кивнула Ксюша, — Хочу, чтобы у меня обе руки были свободны.

Ксюша почему-то не стала намыливать тряпочку, а принялась просто поливать меня между ног жидким мылом.

— Чья это грязная попка? — ласково спросила она, наклонившись надо мной, — Сейчас мы ее начисто помоем.

Я вздрогнул, почувствовав мокрую тряпочку у себя в попе.

— Найди у мальчишки под тряпочкой дырочку, — подсказала Оля, — Ага, одним пальцем.

— И что, запихнуть вовнутрь? — спросила Ксюша, легонько нажимая пальцем на мою дырочку в попе.

— Запихивай, не бойся!, — улыбнулась Оля.

Ксюша всунула обернутый тряпочкой палец мне в попу. Я не выдержал и громко заревел, чувствуя себя полностью беззащитным.

— Не надо плакать, — мягко сказала мне Ксюша, — Должна же я как следует помыть тебе попку после того, как покакал.

— Не обращай внимания, — сказала Оля, — Все дети так карпизничают во время этой процедуры.

Ксюша быстро вытащила тряпочку у меня из попы. Не удержавшись, я громко пукнул, вызвав всеобщий смех. Сходив к раковине и сполоснув тряпочку, Ксюша начала протирать меня между ног.

— Займись мошонкой карапуза как следует, — попросила Оля, — И вон там, за яичками.

Прижатый сильными взрослыми руками к столу и беззащитно открытый между ног, я никак не мог увернуться от щекотной тряпочки в руках старшеклассницы. Хуже всего было то, что щекотка мешала мне терпеть сильный позыв писать.

— Можешь опускать Сашины ножки вниз, — сказала Ксюша