Второе детство (инфантилизм)

неси туда своего карапуза.

Мама отнесла меня на пеленальный стол, у которого, как обычно тут же собралась толпа любопытных.

— Пойду принесу клизму, — сказала мама и вышла из комнаты.

— Нам еще понадобится стакан воды, — крикнула ей вдогонку Оля.

Через минуту мама вернулась с оранжевой клизмой и стаканом воды.

— То, что надо, — одобрительно кивнула Оля, взяв у мамы клизму, — Поставим спринцовку в воду. Пусть набирается.

Оля сжала резиновую спринцовку и опустила ее в стакан с водой.

— Теперь укладывай карапуза на спинку, — попросила Оля маму, — Ага, вот так. Ножки вверх. Еще выше.

Я с опаской покосился на маленькую баночку в руках у Оли.

— Это у тебя детский вазелин? — спросила она, — Сначала помажем попу. Вот тут.

— Дырочку? — спросила Настя.

— Ее самую, — улыбнулась Оля, — Вот так, мизинцем. Можно немножко подразнить ребенка — пощекотать ему дырочку, легонько потыкать пальцем... Иногда этого бывает достаточно.

Чужой палец бесцеремонно углубился мне в попу. Обида, что мама позволила своей подруге делать мне неприятную процедуру, была такой горькой, что я не выдержал и заревел.

— Теперь мажем вазелином кончик спринцовки, — абсолютно спокойно сказала Оля, не обращая на мои протесты ни малейшего внимания.

— Как кричит, — сочувственно сказала мама и сунула мне в рот соску.

Я выплюнул пустышку и заревел с новой силой. Просто невозможно было смотреть на страшный оранжевый предмет в руках у Оли.

— Не хочу-у! — надрывался я, отчаянно пытаясь вырваться из маминых рук.

— Сашуля, смотри, какая машинка, — попыталась отвлечь меня мама яркой игрушкой.

Сделав очередную попытку вырваться, мне удалось освободить одну ногу.

— Давай я тебе помогу, — сказала Вика.

— Подержи ему ручки, — поросила мама, — А я зажму обе ноги.

Вика крепко прижала к столу мои руки, а мама сильнее задрала мне ноги. Теперь, когда меня держали двое взрослых, я не мог даже пошевелиться.

— Никак не успокаивается, — вздохнула мама, — Чего ты так ревёшь? Тебе же тётя Оля еще ничего не начала делать.

— Идёт коза рогатая, идет коза бодатая, — начала приговаривать склонившаяся надо мной девятиклассница, — Забодаю, забодаю, забодаю!

— Потерпи, мой маленький, — ласково улыбнулась мама, — Не надо плакать. Всем малышам делают клизмочку, когда они не могут покакать. Это совсем не больно.

Мама снова сунула мне рот соску, но на этот раз она продолжала придерживать ее рукой.

— Вот так, — улыбнулась она, когда я начал сосать пустышку, — Вспомнил, что надо делать с соской.

— Кажется успокоился, — облегченно вздохнула Вика.

— Сейчас мама вытрет наши мокрые щёчки, — ласково сказала мама, — И Сашуля больше никогда не будет плакать. Правда? Ты же мужчина.

— Ага, — улыбнулась Вика, — Теперь у тебя в доме есть мужчина.

— Так его сейчас жалко, — сочувственно посмотрела на меня мама, — Наверно нянечки в «Доме ребенка» успели пару раз поставить Саше клизму — так же грубо, как они всё там делают. Вот он теперь ее и боится.

Неожиданно почувствовав, как что-то быстро скользнуло мне в попу, я догадался, что это была клизма.

— Всовываем до конца, вот так, — пояснила Оля, — И начинаем выжимать. Очень медленно