Без горячей воды (инфантилизм).

улыбнулась Катя.

— Хорошо, — согласилась Лена, — Сейчас посмотрим твоего бойца. Давай, зови.

Катя подозвала своего мальчишку.

— Становись сюда, перед тётей Леной, — приказала она Вове, когда мальчик подошел к скамейке.

У мальчишки был немного растерянный вид. Эта растерянность сменилась испугом, когда Катя рывком спустила ему до колен колготки и принялась расстегивать липучки подгузника.

— Только пятнадцать минут назад этот памперс одела, — проворчала Катя, пощупав сынишке подгузник, — И уже успел туда надуть. Так перед тётей Леной стыдно.

— Ничего страшного, — улыбнулась Лена, принявшись ощупывать Вовин писюнчик.

Мальчишка попытался увернуться, но Катя дернула его за руку.

— Стой спокойно, пока тётя Лена тебя щупает! — строго сказала она Вове.

Я с интересом наблюдала за Лениными манипуляциями с Вовиным писюнчиком. В отличие от Сережиного стручка Вовина палочка была короткой и пухленькой. Заканчивалась она типичным для всех мальчишек маленьким хоботком. Лена попыталась оттянуть этот хоботок, но мальчишка сразу начал хныкать.

— Что, больно? — сочувственно посмотрела на малыша Лена, — Тогда не буду больше оттягивать.

— Ну что? — поинтересовалась Катя, — Тоже не можешь оттянуть?

— Неа, — вздохнула Лена, — Никак не оттягивается. Придется тебе, как Юльке, разрабатывать мальчишке писульку.

Лена принялась объяснять Кате нужную процедуру.

— Обычно это делают сразу после купания, — сказала она, — Или посади ребенка на десять минут в тазик с теплой водой — лучше всего в настой ромашки. И когда хоботочек распарится, начинай оттягивать кожицу, насколько сможешь. Полностью открыть головку с первого раза у тебя не получится, но если оттягивать по чуть-чуть каждый день, за неделю-две откроешь.

— Будем надеяться, — усмехнулась Катя.

— Я сама не очень люблю делать эту процедуру, — заметила Лена, — Просто часто наблюдала, как другие медсестры разрабатывают мальчикам писульки. Помню, одна девчонка у нас в палате так любила этим заниматься. Проверяла у каждого нового мальчишки писюнчик и если кожица не оттягивалась, каждый день разрабатывала хоботок.

Катя быстро застегнула своему мальчишке липучки подгузника.

— Он у тебя до сих пор носит подгузники? — удивленно спросила Лена.

— Как видишь, — вздохнула Катя, — Почти пять, но никак не могу приучить к горшку.

— Надеюсь до школы приучишь? — засмеялась Юля, — Мой с двух лет ходит на горшок.

— Слышал, Вова? — обратилась к своему сынишке Катя, повыше подтягивая ему колготки, — Сережа в двухлетнем возрасте перестал мочить штанишки. А тебе скоро пять и до сих пор носишь памперсы.

— Подумаешь пять, — засмеялась я, — Моему Саше восемь и, представьте, до сих пор писает в штанишки.

— Ночью, во сне? — поинтересовалась Катя.

— Какой ночью? — улыбнулась я, — Днем, у всех на виду. Если не верите мне, спросите у Лены. Она видела.

— Ага прямо при мне описался, — подтвердила Лена.

— Как не стыдно! — покачала головой Юля, — Такой большой уже не должен мочить штанишки.

Все уставились на Сашу. Оказавшись в центре внимания, восьмилетний мальчишка густо покраснел. Заметив, как он странно сидит, я довольно улыбнулась. Судя по Сашиной неподвижной позе со скрещенными ногами, на мальчишку начало действовать мочегонное.

— Иди сюда! — подозвала я Сашу.

Мальчишка нехотя подошел ко мне. Мучительная гримаса на Сашином