Записки охотницы. Запись первая. Спортивные сборы.

Литературный этюд.

Все эссэ являются художественным произведениями. Все персонажи вымышленны. Все совпадения случайны.

Это было какое-то помешательство — мне никогда не нравились блондины! Я нашла его совершенно случайно, по чёрт знает каким фотографиям, черт знает какого знакомого. Не сказать, что он был красив, не сказать, что уродлив — просто какая-то неведомая сила неумолимо тянула меня к нему.

Хотя, почему неведомая? Я знала, что это. Это — талант. Мой блондин был талантлив, причём чертовски, более того — он был гениален! Об области распространения его возможностей я умолчу — это не столь существенно для уважаемого читателя, всё дело в другом: я заметила одну истину, довольно странную: в мужчине меня возбуждает не внешность, одежда, деньги, греческий нос, загар или пирсинг в особо оговоренных местах и всяческая подобная чепуха (хотя, не без этого, есть грешок), а УМ. И способности. Он может быть капризен и вспыльчив, лохмат, кудряв, с губами, как у сома, и глазами цвета зимней резины — без всякой разницы, вывод один — Я МОГУ ДАТЬ ГЕНИЮ! Звучит ужасно смешно и нелепо, но это-есть-факт.

Итак, мой герой. Назовём его, к примеру, Иваном. К тому, что Ваня был блондин, он был ещё и белокож, что тоже весьма удивительно, т. к. белокожие мужчины отталкивали меня вдвойне — создавалось ощущение болезненности. На мой вкус брутального чернобрового красавца он явно не тянул, но его тело могло свести с ума кого угодно: бицепсы-апельсины, квадратики пресса и очень накаченные ноги, пожалуй, даже слишком, но это были необходимые издержки. Профессиональные.

Это случилось не в первый раз. Мы были близки с ним и раньше, я не была зажата и смущена перед этим человеком, более того — я пыталась поспеть разумом за собственным телом. Но об этом чуть позже. Поясню обстоятельства.

Ванюша мой был удивителен: мне перехватывало дыхание от каждого его прикосновения, от одного взгляда этих огромных серых глаз куда-то вниз по нервным стволам прокатывало влажно-огненное желание — то ли я настолько его любила, то ли безмерно уважала — эти, по сути, мало совместимые понятия сливались в одно слово — ХОЧУ — и оно, как снежный ком, катилось, не разбирая дорожек, читалось аршинными буквами в моих чёрных глазах...

Мы сели в автобус. Автобусы, самолёты, поезда и повозки вообще стали, в некоторой степени, неотъемлемой частью моей жизни — мой гений частенько мотался по миру по своим гениальным делам, и я, подобно жене декабриста, следовала за ним, пыталась выжать из каждой гостиничной комнаты максимальный уют, наливала чаёк, чесала на ночь спинку и засыпала калачиком у него подмышкой.

Я познакомилась с его товарищами по мастерству. Мы отчаливали кампанией, и все были приятные интеллигентные и юморные ребята, за исключением двух отталкивающих особ — они бросали на моего Ивана весьма недвусмысленный сальный взгляд, да и на меня, только иного характера — враждебного, т. к. Великий Человек был отныне «при женщине».

Разобравшись с сумками, пледами и подушками, местами у окошка и способами вытягивания ног, сняли тормоза, едем. У нас оказались неудачные места: в