и мы перетащили вас с Джейн сюда. Одежда сейчас в стирке, Джейн позаботилась об этом. Простите, обуви на вас не было.
— Я сбросил ее, чтобы не утонуть. Она была тяжелой из толстой кожи и тянула под воду вместе со спасательным жилетом — ответил им я и
посмотрел на эту самую Джейн, а она смотрела не очень приветливо в отличие от Дэниела на меня и ответила — Не волнуйтесь вы ее получите в целости и сохранности, если ей дорожите и в сухом свежем виде. А по мне бы да я выбросила ее рыбам в океан.
Мне показалось, они были не чистые американцы. Хотя произношение было у них отличное, если считать мои отличные познания в иностранных языках. Я думаю, было у них что-то в крови, может от мексиканцев или испанцев, южане и я не ошибался. Но скорее все же, как я сделал первоначальный вывод, латиноамериканцы. Но не янки, это точно.
— Сейчас уже четыре час вечера. Мы подобрали вас в одиннадцать утра. Вы были, все это время без сознания. Идемте со мной — сказал Дэниел и надел на нос свои темные солнечные очки — Вам надо познакомиться с нашей малышкой Арабеллой. Раз уж вы оказались волею судьбы на нашем круизном парусном судне.
Я оторвался от стенки каюты и пошел за новым знакомым Дэниелом.
Девица по имени Джейн посмотрела мне прямо без стеснения в глаза своими черными, как и, у ее напарника по путешествиям большими открытыми убийственными по красоте глазами. Я, не отрываясь от этого
взгляда, прошел мимо нее и понял что влюбился. Да влюбился в эту молодую чернявую смуглую загоревшую до угольной черноты на тропическом морском солнце американку.
Всю можно сказать из себя. Я сразу оценил девицу. В отличие от кабацких девиц, где я частенько проводил в портах время за стаканчиком Виски или Грога, куда была красивее и привлекательнее. Я был хорошим бабником и проходимцем по женщинам в свободное от мореплавание время. Увы, ни дать ни взять, но я был такой. Плохо или хорошо это уже вам судить, но не переделать меня было уже. Жизнь
моряка и вот такая свободная без особых обязанностей жизнь, вероятно, испортили меня как нормально мужчину или можно сказать мужа. Одинокий кобель без привязи и ищущий свою единственную и неповторимую сучку.
Так вот я достойно и сразу оценил, как мужчина эту чернявую черноглазую молодую и мною не очень довольную по всему видимо, красотку.
С гибкой тонкой, как у русалки или восточной танцовщицы талией. Это было видно под ее домашней одеждой. Коротким шелковым халатиком, затянутым туго шелковым пояском. Да и ножки были у девицы ничего в этих домашних такого цвета, как и халатик тапочках. Только я старался, пока виду особого не подавать, о возможный, вскоре к ней не двусмысленных своих интересах. Но загорелся как-то быстро и сразу. Помню, как застучало сердце, когда рядом мимо ее проходил.
Она смотрела с интересом на меня и недоверием.
Я