Леха Дрищ и похотливые пенсионерки

Ну, здрасте! Меня зовут Леха, а прозвище мое, как вы уже, наверное, догадались, Дрищ. Вот все пишут «я симпатичный парень с 20-сантиметровым хуем» или «я миленькая блондинка с аппетитной попкой», а мне ничего такого даже сочинять не надо — Дрищ он и есть Дрищ. Меня и в армию брать не хотели — сказали на кой ты нам такой полудохлик нужен, но батя позвонил кому следует (он у меня бывший военный, мозги набекрень) и на следующий день я уже ехал с другими пацанами мотать свой срок.

По мнению бати, армия должна была сделать из меня мужика, но после первой же пробежки под проливным дождем я оказался в нашей медсанчасти. Там я сделал ряд приятных открытий: в-первых пока ты болеешь никто тебя не достает, во-вторых у Наденьки, медсестры, сиськи хоть и ненамного больше чем у нашего прапора, но все таки женские. За 2 года службы я даже полюбил свое дрищевое тело, раз за разом приводившее меня в это чудное место.

Когда я вернулся из армии, мать уже выгнала батю из дома и никто больше не капал мне на мозги про говеное будущее и долг перед родиной. Иди куда-то учиться было дохлым номером — мозг мой закостенел, школьная программа позабылась, да и как-то не хотелось снова садить себя за учебники. А работу найти — так еще сложнее, постоянно требовались разве что грузчики, но куда моим хилым мускулам было разгружать вагоны и таскать мебель.

Мать меня жалела и не шпыняла, ну разве что по хозяйству просила помочь — в магазин, там сходить, или полы помыть. А мне что — мне не трудно. Бывало и соседке нашей, Фаине Георгиевне с сумками помогал, в аптеку за каплями ей бегал. С нее — то у меня все и началось. А уж потом как снежный ком повалило... Рассказать кому — стыдно, как у баб такое называется знаю, а у мужиков — нет. И Альфонсом меня назвать нельзя (денег с них так себе, мелочевка), и Казановой тоже — сплю и вижу только, как этот срам прекратить. Да вы посудите сами...

... В понедельник с утра звонит Антонина Павловна из 38-й. Говорит: «Помоги, Лешенька, кран на кухне не работает». Ну что делать — оделся, пошел к ней. Звоню в дверь — открывает мне и вижу сразу что на ней тот самый халат в василечках. Халат этот — одно название, а не халат, а уж тем более на ее телесах непомерных. На баулах ее спереди еле сходится, того и гляди, пуговицы деру дадут. Я б тоже дал, но боюсь ее, она ж одной ручищей своей мне хребет перешибет. А ляжки ее слоновьи? Я такие только на картине видел, там где голые бабы заплывшие жиром в море купаются. Рубенс что-ли. Вот этому Рубенсу Антонина Павловна бы по вкусу пришлась, это точно.

Стараюсь не смотреть на все это великолепие, прохожу на кухню, открываю кран — вода течет. И тут же чувствую, как